Дорогие спутники мои

Но вот и Пушкинские горы. Сдается, что в эту ночь городок не спал. Улицы его принарядились. Несмотря на множество машин, прошедших через городок и оставшихся в нем, на его улицах устойчивый запах сирени. Семен Степанович проводит меня в монастырь через гостиницу.

Здесь еще пустынно и тихо, только воркуют на карнизе собора голуби да изредка донесется откуда-то перещелк соловья.

У людей моего поколения двойственное чувство к монастырям и церквам. С одной стороны, мы знаем, они были оплотом мракобесия и реакции. По столь же неопровержимо, что многие из них в силу ряда причин стали средоточиями уникальных памятников русской культуры, да и сами нередко являются таковыми. Вот почему, бывая сегодня в древних церквах, мы почти не думаем о том, что они были учреждениями религиозного культа. Воинствующие атеисты, мы наслаждаемся произведениями искусства.

Я хорошо понимаю жителей окрестных деревень, которые в страшную годину оккупации, узнав, что открывается Успенский собор Святогорского монастыря, пришли сюда. Молиться? Возможно. Но, главное - собраться вместе и поклониться праху своего великого земляка. Что касается церковной службы, тут оккупационные власти ждал конфуз. Священник начал молебен нормально, по, когда вознес руки к небу, из-под рясы его выпал с грохотом "вальтер". Так рухнула надежда оккупантов вернуть стариков, женщин и детей в лоно церкви.

Я вспоминаю об этой истории, поднимаясь по каменным ступеням к могиле поэта. Стоим минуту-другую в молчанье и идем в собор, ныне тоже превращенный в музей.

Тяжелая дверь Успенского собора отворена, и первое, что мы видим, - это висящее на одной из внутренних дверей - белое кружевное платье. В таких, наверное, ходят феи. А может, вологодские кружевницы решили устроить здесь выставку своих изделий? Но объяснение простое.

Нам навстречу плывут волшебные звуки арфы. Это - репетирует приехавшая из Москвы Марина Сорокоумовская.

Как и в прежние годы, она будет аккомпанировать народному артисту СССР И. С. Козловскому. Он приезжает на каждый праздник, охотно и много поет один и вместо с хором Псковского художественного училища под руководством А. Ф. Тучкина.

Эти концерты - тоже одно из вознаграждений для приехавших на праздник.

Прислонившись к колонне, я наблюдаю за приготовлениями. Девушки из хора занимают свои места, позади них на скамьи встают хористы. Рядом золотым цветком вырисовывается арфа. Громко чиркает спичка о коробок.

Зажигаются в специальных подставках свечи. Они прибавляют света и торжественности.

В придел собора медленно входят люди, только что почтившие Пушкина на митинге, которым по традиции начинается этот воскресный день на могиле поэта.

И вот в тишине раздается голос. Он на такой высокой ноге, что сдается, будто слетает откуда-то из-под самых сводов, нависающих над нами. Хор поддерживает певца.

Словно перебирая в нашей памяти годы, хору вторит арфа. Я не хочу проталкиваться вперед, хотя отсюда, из-за колонны, мне не видать ни Козловского, ни арфистку.

Боюсь нарушить очарование этого необычного концерта.

Я слушаю, и мне начинает казаться, что я уже не в Святых горах в день весенней ярмарки, когда улочки уездного городка оживают, когда десятки возов и карет, спешащих к торжищу, опережают пешеходов и самого Александра Сергеевича, в красной рубахе, с тяжелой тростью в руке стремительно шагающего по горбатой улице и чему-то улыбающегося. Может быть, он думает о стихах, которые вот только что пришли к нему, и нужно будет потом записать их на бумагу? А может, об очередной проделке над отцом-настоятелем? Или мысленно он снова бродит по берегам Невы? Не знаю, хор ли, память ли, воображение подсказывают мне это, по я почти вижу на листе с непросохшими чернилами строчки:

Быть может, уж недолго мне 

В изгнаньи милом оставаться. 

Вздыхать о мирной старине, 

И ссыльной музе в тишине 

Душой беспечной предаваться...

Последние звуки музыки истаивают под тяжелыми сводами. Никто не заметил, сколько времени продолжался концерт. Мало кто может назвать авторов исполнявшейся музыки. Да разве кто-нибудь сейчас думал об этом? Музы ка славила Пушкина, помогала нам лучше понять его стихи...

Заповедник давно стал большим научным и культурным центром. В подтверждение сказанного можно было бы рассказать об ежегодных научных сессиях, проводимых здесь, о том, что в послевоенные годы здесь экспонировалось около ста художественных выставок. Посетители их могли познакомиться с произведениями народного творчества, с работами М. Аникушина, В. Звонцова, П. Бучкина, А. Соколова и многих других...

И опять мы спешим, на этот раз в обратный путь, из Пушкинских гор в Михайловское, где на огромной поляне уже, как волны прибоя, подкатывается людское море к эстраде с огромным портретом Пушкина.