Дорогое удовольствие

С одной стороны, Оксанка – моя подруга, и мой дружеский долг – помочь ей. Но с другой, Пеплов уже четко обозначил свою позицию на этот счет, и дополнительные обсуждения могут вызывать его недовольство. В конце концов, именно он платит за эту квартиру и ему решать, кто здесь будет жить, а кто нет.

Пока я размышляю над правильностью своего решения, Оксанка, вскочив на ноги, коротко чмокает меня в лоб и молниеносно скрывается в коридоре:

– Спасибо, дорогая, я быстро.

Глава 27

Когда Оксанка отправляется к Пеплову выпрашивать разрешения остаться здесь еще ненадолго, я включаю электрический чайник и принимаюсь наблюдать за медленно закипающей водой. Едва я успеваю засыпать заварку во френч-пресс и залить ее кипятком, как подруга вновь показывается на пороге кухни. Раскрасневшаяся и взбудораженная.

– Ну что? – вопросительно кошусь на нее. – Поговорила?

– Да, но не выгорело, – отзывается она, нервно блуждая взглядом по полу. – Тухлая тема, короче... Хрен с твоим Пепловым договоришься.

– Еще раз извини, – отчего-то я чувствую себя виноватой.

– Ладно, забей, – отмахивается Оксанка, направляясь в прихожую. – Я пошла, мне еще банк нужно заскочить до закрытия. Может, с кредитки получится деньги снять…

Торопливо обувшись, подруга клюет меня в щеку и скрывается за дверью.

Так и не выпив чаю, я шлепаю босыми ногами по полу в направлении спальни. Во мне клокочет недовольство, которое я отчаянно пытаюсь подавить. Не хочется ссориться с Пепловым из-за Оксанки, но и просто проигнорировать его отказ я не могу.

– Антон? – негромко произношу я, заходя в спальню.

Парень лежит на кровати с телефоном в руках, но, услышав мой голос, вскидывает глаза.

– Слушай, я все понимаю, Оксана тебе никто и ты не должен входить в ее положение, но… Она ведь моя подруга, – я медленно опускаюсь на край матраса. – Почему бы не проявить к ней хоть немного участия?

– Камила, меня, конечно, умиляет твоя детская непосредственность, но тебе пора взрослеть и учиться читать между строк, – спокойно, но вместе с тем строго заявляет он. – По-другому в этом мире просто не выжить.

– В каком смысле? – настораживаюсь я.

– Оксана – не тот человек, кому стоит доверять.

– Она моя подруга! Мы с ней с детства знакомы! – я воспринимаю его реплику в штыки.

Каким бы опытным и умным Пеплов ни был, он не имеет права указывать мне, с кем дружить!

– Возможно. Но сути это не меняет, – он упорно стоит на своем, напрочь не слыша моих аргументов.

– Антон, – впервые в жизни я по-настоящему злюсь на него, – почему ты так говоришь?! Мы с Оксаной выросли бок о бок, а когда я приехала сюда, она пыталась мне помочь…

– Голос понизь, – перебивает парень, предупреждающе сверкнув глазами.

– Она пыталась мне помочь, – уже спокойнее повторяю я. – Была рядом и оказывала дружескую поддержку…

– Пыталась помочь, подкладывая под богатых уродов? – губы Пеплова кривятся в ироничной усмешке.

– Тебе смешно?! – не на шутку завожусь я. – Ты просто никогда не был беден, Антон! И понятия не имеешь, каково это, когда все вокруг живут жизнью твоей мечты, а ты не можешь позволить себе даже булочку с маком, потому что она на целых четырнадцать рублей дороже обычной!

– Не говори о том, чего не знаешь. Мне тоже случалось творить всякую дичь в попытках заработать бабла. Но речь сейчас речь не о деньгах, Камила, а о доверии, – отвечает он, садясь на кровати и вгрызаясь в меня недобрым взглядом. – Твоя Оксана – конченная блядь и помогала тебе только потому, что получала с этого свой процент. Ну, точнее рассчитывала получать. Как тебе такая дружба?

Меня будто обухом по голове ударили. Аж круги красные перед глазами пошли. Что значит «получала свой процент»? Это, должно быть, какая-то ошибка, недоразумение…

– Откуда ты знаешь? – хрипло выдавливаю я.

– Я все про всех знаю. И про тебя, и про нее, и про того извращенца Виктора Комарова, на встречу с которым она тебя отправила. Ты будешь удивлена, но далеко не каждая проститутка уползает он него целой и невредимой.

Несколько секунд мы просто молчим. Я – потрясенно, Антон – мрачно. Только шум машин за окном скрашивает звенящую тишину комнаты, которая вдруг становится до чертиков некомфортной.

– Ты сейчас ей про это рассказал? – спрашиваю первое, что проходи в голову, лишь бы больше на растягивать молчание, в котором явственно слышится триумф Пеплова и мое позорное поражение. – Поэтому она так быстро убежала?

– Нет, убежала она потому, что я отказался ее трахать, – невозмутимо выдает он, вновь откидываясь на подушки. – Хотя она очень просила.

Эти жестокие слова острым ножом вонзаются мне в сердце, круша его на болезненно пульсирующие ошметки. Оксана предлагала себя Пеплову? Мне сложно и одновременно очень легко в это поверить. Ей ведь нужны деньги, нужен новый спонсор, а Антон – просто идеальный вариант. Молодой, обеспеченный, красивый…

Но как же наша дружба? Как же женская солидарность, в конце концов? Ведь Оксанка сама всегда говорила, что девчонки должны держаться вместе, что за нами сила, что сестра сестру не предаст…

Она же знала, что Антон мой. Что я люблю его. Всей душой люблю.