Дорогой богов

Ваня залюбовался чудесным деревом, Листья равеналы росли не так, как у обычных пальм: они раскидывались гигантским веером, а у подножия пальмы действительно оказался чистый холодный родник.

Шлюпку подтянули к берегу и привязали к веслам, вбитым глубоко в ил; из паруса соорудили палатку и недалеко от ее входа разожгли костер, Еще днем путешественники наловили ведро мелких серебристых рыбок — джунту, похожих на сардинок, и быстро зажарили их на раскаленных углях костра вместе с клубнями сладкого дикого картофеля — батата. Капитан Жорж достал заветную калебасу — большую выдолбленную тыкву, наполненную не то водкой, не то ромом.

Подсаживаясь к костру, и Ваня, и экипаж затонувшего пакетбота, и зана-малата знали, что это их последний совместный ужин. Завтра утром они расстанутся и едва ли когда еще увидят друг друга. Поэтому беседа у костра сразу же стала особенно дружественной и откровенной. Ром Джона Плантена согрел тела и развязал языки. Разговорился даже немногословный Джон Плантен. Сначала Ваня рассказал своим новым друзьям о побеге из Большерецка, затем капитан Жорж, вызвав всеобщий смех, изобразил, как бегали по маленькому пустынному островку иззябшие и голодные Сиави и Ваня, после того как утонул пакетбот «Жанна д'Арк». В конце ужина, когда вся рыба и весь батат были съедены, а ром выпит, Ваня спросил Джона Плантена, как оказались на Мадагаскаре зана-малата и правда ли, что их предки по мужской линии были белыми людьми.

Джон Плантен засмеялся.

— Может быть, они были и не такими белыми, как ты, вазаха. У тебя волосы белее моих ногтей, а бровей и ресниц не увидишь даже при свете костра, но все-таки они были белыми. Такими, как капитан Жорж или его люди. Семьдесят лет назад они жили на острове Святой Марии. Их было около тысячи человек, и среди них не было ни одного, кого бы не ожидала веревка, попадись он в руки любого судьи на пять тысяч миль в окружности. На острове Святой Марии жили потомственные пираты, дети и внуки пиратов, беглые каторжники, должники, бежавшие от своих кредиторов, еретики, не пожелавшие попасть на костер, осквернители церквей, ограбившие сокровищницы храмов, бродяги и воры со всего белого света. Два десятка бригантин было у них, и все они рыскали днем и ночью от Кейптауна до Тасмании. Проклятые богом и людьми, они грабили и убивали всех, кто попадался на их пути. Индусы, персы, арабы, малайцы и эфиопы были жертвами их бесконечной алчности и кровожадности. Редкий купеческий корабль проходил незамеченным сквозь густую пиратскую паутину, раскинутую вокруг острова Святой Марии. Дошло до того, что они стали нападать на военные галеоны европейцев и топить их, забрав сначала казну и сняв пушки. Ни Испания, ни Португалия ничего не могли поделать с грозной республикой «джентльменов удачи». На острове Святой Марии было столько рабов, рабынь и сокровищ, сколько не было и у самого богатого индийского магараджи. Но, как говорят малагасы, «катящийся с горы камень останавливается лишь у ее подножия». Жадность пиратов не знала границ. Она лишала их разума. И их предводитель Джон Плантен Первый, дед моего отца Джона Плантена Третьего, а мой прадед, напал на корабли Ост-Индской компании.

При последних словах капитан Жорж покачал головой. Весь его вид говорил о том, что он, капитан Жорж, храбрый моряк и добрый католик, скорее бы плюнул на распятие, чем решился напасть на корабль Ост-Индской компании.

— Ровно через полгода после этого, — сказал далее Джон, — от пиратской республики не осталось камня на камне. Обгоревшие бригантины с изорванными парусами покачивались на волнах. На их реях гроздьями висели соратники моего прадеда. Плавучие виселицы долго гоняло по океану, пока все они не утонули в море или не сели на рифы. Прадеду и доброй половине его друзей удалось бежать на Мадагаскар. Они высадились в долине реки Антанамбаланы, построили здесь огромный каменный замок, наняли тысячу воинов-малагасов, и мой прадед поставил во главе этой армии белых головорезов: англичан, французов, датчан, голландцев и шведов. Капитаны двух пиратских бригантин, шотландец Джеймс Адер и датчанин Ханс Бурген, построили укрепления к югу от замка прадеда, а многие другие матросы, боцманы и капитаны разбрелись по всему юго-восточному берегу Мадагаскара. Они взяли в жены дочерей андрианов — знатных мадагаскарских владетелей, — но не стали жить так, как жили малагасы, а постарались сохранить свой язык и обычаи. Они остались хорошими моряками и воинами, но нравы их смягчились, и теперь зана-малата уже не поднимают над общественными домами своих деревень черные флаги с белым черепом. Они известны как люди свободолюбивые, храбрые и честные. Может быть, нехорошо так расхваливать своих соплеменников, — добавил Плантен, — но после того, что я рассказал о их давних делах, было бы несправедливо не сказать и этого.