Дорогой богов

И там, в тени, над речкой голубой,
Где из травы глядят лесные розы,
Там, где мечту подслушивают лозы,
Моя любовь, я встретился с тобой -
Тогда мои бы вздохи не смущали
Уснувший воздух, слезы б не текли
И зеркало воды не омрачали,
Но Рок враждебен радостям земли,
И гонит страсть меня в чужие дали
От милой мне — от близкой и вдали!
Кончился один сонет, и тут же в памяти всплыл другой:
Будь проклят день, в который я рожден,
Пусть не вернется в мир, а коль вернется,
Пусть даже время в страхе содрогнется,
Пусть на Небе потушит Солнце он.
Пусть люди плачут и вопят, не зная,
Крепка ль еще под ними грудь земная,
Не рушится ли мир в бездонной мгле.
Не плачьте, люди, мир не заблудился,
Но в этот день несчастнейший родился
Из всех, кто был несчастен на земле!

Последние три строки Изабелла произнесла вслух. Произнесла по-португальски. Спутники не поняли того, что она сказала. И тогда Изабелла перевела стихи на французский.

На Ваню стихи не произвели впечатления, но Беньовский, услышав их, побледнел. Он долго шел, опустив глаза и понурив голову, и до самых дверей губернаторского дома не произнес ни слова.

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

рассказывающая о поездке на слоне, о встрече с королевичем бецимисарков, о «Конце света», о воззрениях губернатора Дероша по целому ряду проблем, а также и об одном из решений учителя, окончательно разделившем его спутников на две части

Фрегаты «Дофин» и «Ля Верди» вышли из Макао 11 января 1772 года. Оба корабля обладали хорошим ходом, не боялись штормов и могли дать отпор нападению пиратов, имея на борту по три десятка пушек. За месяц плавания быстроходные военные фрегаты прошли примерно столько же миль, сколько «Святой Петр» одолел за четырехмесячное плавание от Большерецка до Макао.

В середине февраля, пополнив запасы воды и продовольствия в голландском порту Батавия на острове Ява, корабли вышли в Индийский океан. Дальнейшее их продвижение замедлилось из-за того, что в Индийском океане, южнее экватора, с октября до апреля ветры дуют с юго-востока и запада на северо-восток. Фрегатам же следовало идти почти строго против ветра на юго-запад.

Однако через полтора месяца после захода в Батавию «Дофин» и «Ля Верди» бросили якоря у острова Родригес, от которого было не более трехсот миль до острова Иль-де-Франс — ближайшей цели предпринятого перехода.

Родригес был самым восточным из трех островов, открытых в шестнадцатом столетии португальским мореплавателем Педру ди Маскареньясом и названных тогда же в его честь Маскаренскими островами.

В тот день, когда фрегаты вошли в единственную пригодную для стоянки гавань острова — порт Матурин, — Родригес был плотно укутан туманом и закрыт тучами.

Ваня побродил несколько часов в лесу у подножия какой-то горы, посидел на камнях, выступающих из воды возле самого берега, и вернулся на корабль. Почти все его спутники вели себя так же. Не было уже той радости и оживления, какая бывала раньше, когда подходили к какому-нибудь острову.

Люди вымотались и устали. Путешествие, длящееся полгода, давало о себе знать.

Когда Ваня вернулся в каюту, Беньовский, взглянув на мальчика, проговорил:

— Устал и ты, Иване! А что уж говорить о стариках и женщинах? Видно, придется подольше постоять на Иль-де-Франсе.

Иль-де-Франс выплыл из моря как-то сразу, как всплывали в морских легендах чудовищные киты и змеи. Матросы Заметно оживились, увидев на горизонте знакомые силуэты гор и берега. Некоторые из них бывали на Иль-де-Франсе и раньше, и у них остались неплохие воспоминания об острове. Поэтому атмосфера радостного и оживленного ожидания сразу же распространилась по каютам и палубам обоих кораблей.

Повеселел и Беньовский.

— Знаешь, Иване, как назывался сей остров спервоначала? — улыбаясь, спросил он мальчика. — Островом Маврикия. Так неужели же на земле, носящей имя моего святого патрона, нам не повезет?! Не может того быть!

…Утром 1 марта, осторожно минуя многочисленные рифы, со всех сторон окружавшие остров, фрегаты вошли на внутренний рейд главной гавани. Порт-Луи оказался большим городом, не меньше Макао, веселым и живописным. Видно было, что Порт-Луи — прежде всего крепость, а уж потом торговый город.