Дорогой чужого проклятия (СИ)

На своих незваных гостей смотреть не хотелось, и я задумчиво смотрела по сторонам, словно сама оказалась тут первый раз. В комнате было немного мебели, но для меня это скорее плюс — я люблю пространство. И терпеть не могу, когда нельзя сделать и двух шагов, не споткнувшись о какой-нибудь стул или любой другой предмет мебели, как это было в общежитии — там мы на двоих делили комнату в два, нет, даже, наверное, в три раза меньшую, чем эта. В этой было метров тридцать, высокий потолок — более трёх метров, и два высоких же окна, занавески на которых были единственным предметом интерьера младше меня, на них ещё чётко просматривался рисунок — легкомысленные цветочки. На подоконниках стояли различные комнатные цветы в горшках самого разного размера — остались от предыдущего жильца, как пояснила мне хозяйка дома. «Можешь делать с ними, что хочешь» — сказала она, и я решила оставить, поливала, когда вспоминала, и даже подкормила один своей энергией — растения тоже можно исцелять, хотя и труднее, чем людей, слишком они иные. Но зато и энергии на комнатный цветочек надо куда меньше, чем на человека.

Вообще, обстановка в комнате говорила об утраченной роскоши — и пол, и мебель были явно хорошего качества, но им было слишком много лет. Они ещё исправно служили, но свой фешенебельный вид уже потеряли. Кроме кресла и дивана — на нём я, собственно, и спала, даже не раскладывая, был ещё шкаф, поистине огромный — даже перевези я все свои вещи, не заполнила бы и половину. Впрочем, как говорила моя соседка по общежитию, у меня просто возмутительно и непозволительно мало вещей.

Стола в комнате не было, вместо него я использовала один из подоконников — он был достаточно широким. Придвигала к нему кресло, и получалось вполне приемлемое рабочее место.

Я уже всю обстановку рассмотрела заново, а инквизиторы всё молчали. И, подавив желание забиться в кресло с ногами, а ещё лучше спрятаться за него или в шкаф — взгляды у господ инквизиторов были недобрыми, выпрямилась и вопросительно взглянула в ответ.

Вообще, моя совесть была чиста, насколько в принципе может быть чиста совесть человека с магическими способностями. Целители вообще редко интересовали Инквизицию. Разве что как свидетели. Может, они хотят узнать об элронце? Но что там могло привлечь инквизицию?

— За что Вы их убили? — всё тем же тихим, ровным и абсолютно безэмоциональным голосом спросил вдруг один из инквизиторов. Различала я их с трудом — они были похожи, как братья. Оба светловолосые, примерно одного роста, оба с холодными колючими глазами. А подробно рассматривать как-то неудобно было.

Я подумала, что ослышалась. И, наверное, минуту смотрела на задавшего вопрос инквизитора круглыми глазами. Поняла, что пауза затягивается, а вопрос, видимо, действительно мне. И действительно именно такой. Пришлось уточнить:

— Кого?

— А расскажите обо всех, — любезно предложил второй представитель этого замечательного ведомства.

Видимо, от нервов, появилось желание пошутить и рассказать о трёх тараканах, которых я, каюсь, прибила за время проживания в этой комнате. Но с инквизиторами шутки плохи.

— Я. Никого. Не убивала. — Медленно, почти по слогам. Чтобы точно поняли.

— А что, смертельное и необратимое проклятие, по-Вашему, не убийство? — это опять инквизитор номер один. Все тем же неживым голосом. Наверное, надо было попросить их представиться. Но в середине разговора как-то уже неудобно. Тем более, в середине такого разговора.

— Я. Никого. Не проклинала. — Я начинала потихоньку злиться. Нет бы хоть сказали в чем дело.

А инквизиторы-то, судя по всему, не рядовые. Знаков отличия они не носят, но далеко не каждый сотрудник Инквизиции может отличить правду ото лжи без специальных амулетов. Эти господа, насколько я могла заметить, были без амулетов. А значит, довольно сильные маги.

Моё последнее заявление вызвало странную реакцию — в глазах у господ инквизиторов появился интерес, а в голосе эмоции.

— Вам знакомо проклятие «чёрная метка», оно же «спираль»?

Ого! Одно из запрещенных заклятий. Но я-то тут причём?

— Я знаю, что есть такое проклятие. И как оно действует. А также, что его невозможно снять. Но я не знаю, как оно накладывается, и ни разу ни на кого не пыталась и не хотела наложить данное проклятие, — чистосердечно открестилась я.

Инквизиторы молча переглянулись.

— А дело-то гораздо интереснее, чем я думал… — протянул, наконец, инквизитор номер два.

— А кто умер-то? — немного осмелела я. Была морально готова к любимой фразе всех силовых ведомств «Вопросы здесь задаю я», но инквизиторы не опустились до такой банальщины. Они просто не заметили мой вопрос. Ну да ладно.

— Почему Вы прервали практику?

— У меня были основания полагать, что командир Кан угрожает моей жизни. И я воспользовалась амулетом переноса. Мой научный руководитель, профессор Конт, признал мои действия правомерными, хоть и объяснил, что реальной опасности не было. — Что-то я с перепугу стала говорить как адвокат в суде.

— Рассказывайте, — милостиво разрешил инквизитор номер два.