Дорогой длинною

Муж молчал. Он почти не изменился за эти шесть лет. Лишь лицо ещё больше потемнело, осунулось, резче выступили скулы, глубокие морщины перерезали коричневый лоб, ещё больше прибавилось седины в волосах.

Глаза смотрели из-под сросшихся мохнатых бровей внимательно и насторожённо. Рядом с ним стоял взъерошенный подросток в огромном кожухе.

Переводя взгляд с мальчишки на мужа, Настя растерянно вздохнула:

– Что ж на пороге-то стоять? Заходи…те.

Илья опустил взгляд, неловко шагнул через порог, протолкнув впереди себя Митьку.

Ему стоило больших трудов, вернувшись из трактира в табор, растолкать храпящего на весь шатёр дитятю и заставить идти с собой на другой конец города. Но Илья малодушно посчитал, что, если он явится с мальчишкой, Настька по крайней мере не сразу его выгонит. Сейчас Митька замер у двери, не сводя с Насти глаз. Та улыбнулась, погладила его по спутанным волосам.

– Ты что на меня так смотришь? Чей ты, как зовут? Снимай кожух.

Замёрз, поди?

– Ничего, мы привычные, - солидно ответил Митька, с удовольствием выпутываясь из безразмерного кожуха и стуча по полу валенками. - Я из прохарей, Дмитрий Палыч.

– Есть будешь, Дмитрий Палыч? - без тени улыбки спросила Настя.

– Спасибо, нет. Вот ежели бы соснуть чуть-чуть, так и в рай не надо…

– Пойдём. Да не бойся, там мои сыновья спят. Положу тебя с младшими. – Настя взяла Митьку за руку, повела в комнаты, бросив через плечо Илье: - Ты раздевайся и садись.

Илья медленно пошёл из сеней в полутёмную кухню. Всё тут было ему знакомо: и огромная белёная печь, и горшки на полках, и ухваты с кочергами в углу, и пестроватая, местами порванная занавеска, перегораживающая кухню надвое. Двадцать лет назад там, во второй половине, на огромной кровати спала хозяйка - добродушная, толстая Макарьевна, страстно обожавшая цыганские романсы и всегда сдававшая комнаты хоровым цыганам. Они с Варькой, когда были молодыми, обитали здесь целых полгода.

Значит, они тут все теперь живут, его семья… Что ж… Конечно, лучше своим домом, в Большом-то и без того повернуться негде. Илья прошёлся по кухне, поправил фитилёк моргающей свечи. Заметил лежащую на столе Настину гитару, взял её в руки, присел на скрипнувший табурет. Машинально проверил настройку. Глядя в окно, на кружащийся снег, вполголоса напел старую песню, которую когда-то любила Варька: "Ай, доля мири горька, рознесчастно, дэвлалэ…" От двери донёсся шорох, и Илья, вздрогнув, осёкся. Настя, кутаясь в большую шаль и прислонившись к дверному косяку, стояла на пороге кухни. Илья смущённо отложил гитару. Настя, подойдя, молча взяла её, убрала в футляр.

– Устал мальчик, - спокойно, не поднимая глаз, сказала она. - Повалился и уснул сразу же, подушки не успела дать. Кто он тебе?

– Родственник.

– Что-то я не слышала про твою родню-прохарэнгирэн.

Илья промолчал. Дождавшись, пока Настя сядет напротив, спросил:

– Ты про Гришку с Иринкой уже знаешь?

– Да, Митро заходил. Это ты устроил, что ли?

– Ну, я… Арапо тебе сказал?

– Нет. - Настя усмехнулась. - Сама додумалась. Где Гришка тебя нашёл?

– В таборе, пришёл коней смотреть… Я его в Смоленск отправил, там наши зимуют сейчас. И… и сам туда же поеду, так что не бойся. Со мной не пропадут они.

– Ты откуда?

– Из Крыма.

– Далеко.

– Здесь проездом. Ненадолго.

– Хоть на этом спасибо.

– Если скажешь - уйду.

– Зачем? Дай мальчику отдохнуть. И сам посиди, хоть погляжу на тебя.

Столько лет не виделись.

– Как дети-то? Ефим не женился ещё?

– Нет, слава богу.

– Я ему невесту нашёл. Из наших же, Мишки Хохадо девчонка, красавица, поёт хорошо… Должно быть, скоро явятся сюда, так вот чтобы ты знала.

Посмотришь, своё слово скажешь.

– Ну, значит, женим… Где это ты Мишку встретил? Я его лет двадцать не видела, - жив, оказывается… Фешка при нем?

– В Одессе, он сейчас с влахами болтается. А с Фешкой они разбежались давно… Ещё несколько минут они обменивались короткими фразами, затем как-то разом замолчали, и в наступившей тишине стало слышно тиканье ходиков и ворчание ветра в печной трубе. Илья смотрел на розоватый круг света на столе. Понимал, что надо убираться. Что и являться сюда было незачем. Что лучше бы она дверь захлопнула перед его носом, всё проще было бы, а теперь вот как уходить? Что ей сказать? И что отвечать, если Настька спросит: "Зачем пришёл?" Хотя она и не спросит… Сидит спокойная, будто вчера расстались, молчит, кутается в шаль. Он уйдёт - она ляжет спать, только и всего. Шесть лет прошло… чужие они теперь. И что вдруг в голову взбрело? Зачем потащился сюда? - с неожиданной злостью подумал он. Да ещё среди ночи заявился. Про Ефимову невесту и написать можно было бы… Кто, ну кто бы мог подумать, что она не пойдёт за князя?!.

– Что с тобой, Илья? - вдруг спросила Настя. - Ты меня слышишь?

– Прости. - Он мотнул головой, отгоняя невесёлые мысли. - Слышу.

– Нет, не слышишь ты ничего. Я тебя в третий раз уже спрашиваю - когда Мишка с невестой в Москву приедет? На чьи деньги свадьбу играть будем?

Ты сам останешься или нет?