Дорогой друг Декстер

Из фильмов что я видел за эти годы, я отлично знал, что прогулки под дождем создают подходящие условия для размышлений о человеческом вероломстве, и именно этим я и занялся. О злобном МакГрегоре и его друге фотографе-любителе. Как могли они быть такими мерзкими негодяями. Это звучало правильно, и это все, что я мог придумать; я надеялся, что этого достаточно, чтобы удовлетворить формулу. Поскольку было гораздо более забавно размышлять над моим собственным вероломством, и как я бы мог насытить его, развлекаясь с МакГрегором. Я чувствовал нарастающий тёмный поток из самых глубоких темниц Декстерова Замка и создавал для него водослив. Скоро он выльется на МакГрегора.

Места для сомнений больше нет. Сам Гарри признал бы фотографии более чем достаточным доказательством, и нетерпеливое хихиканье с Темного Заднего сиденья запустило проект. МакГрегор и я отправимся в исследование вместе. И затем в качестве специального бонуса я найду его друга в ковбойских ботинках – он, конечно же, должен как можно скорее последовать за МакГрегором; некогда отдохнуть мне, грешному. Это походило на распродажу "два по цене одного", абсолютно непреодолимо.

Полный счастливыми мыслями, я почти не замечал дождь, пока быстро и мужественно шагал назад к автомобилю. У меня было полно дел.

Глава 3

Придерживаться рутинного расписания – вообще плохая идея, особенно если ты – смертоносный педофил, привлекщий внимание Мстителя Декстера. К счастью для меня, никто не преподал МакГрегору этот важный жизненный урок, поэтому я легко застал его уезжающим из офиса, как обычно в 18:30. Он вышел через черный ход, запер его, и сел в свой большой Форд СУВ; отличная машина для того, чтобы показывать людям дома, или отвозить связанных маленьких мальчиков в док. Он влился в уличное движение, и я проследил за ним до его скромного блочного дома на 80-ой Юго Западной улице.

У дома движение стихло. Я свернул в маленький переулок на пол-квартала дальше и скромно припарковался в месте с хорошим обзором. Высокая, толстая изгородь, пересекающая дальнюю сторону владений МакГрегора, скрывала от соседей его двор. Я сидел в машине и притворялся смотрящим на карту около десяти минут, чтобы подтвердить схему и убедиться, что он не уйдет куда-нибудь. Когда он вышел из дома в изношенных мадрасских шортах без рубашки и начал возиться во дворе, я уже знал, как сделаю это. Я отправился домой, чтобы приготовиться.

Несмотря на то, что обычно у меня хороший здоровый аппетит, перед одним из моих приключений мне кусок в горло не лезет. Моя внутренняя дрожь сочетается с нарастающим предвкушением, луна в моих венах бормочет всё громче и громче, и мысли о еде начинают казаться слишком обыденными.

Итак, вместо того, чтобы наслаждаться неторопливым высокопротеиновым обедом, я шагал по своей квартире, жаждущий начать, но еще достаточно спокойный для ожидания, позволяя Повседневнему Декстеру потихоньку растворяться на заднем плане и чувствуя опьяняющую волну энергии с которой Темный Пассажир не торопясь принимал руль и проверял педали управления. Меня всегда охватывают волнующие ощущения, когда я соскальзываю на заднее сиденье и позволяю Пассажиру вести. Тени заостряются по краям, а тьма выцветает до живых сумерек, в которых зрение обретает большую остроту. Тихие звуки становятся громкими и отчетливыми, кожу покалывает, дыхание с ревом вырывается из груди, и даже воздух расцветает ароматами, ничем не примечательными в скучный нормальный день. Я никогда не был более живым, чем тогда, когда рулит Темный Пассажир.

Я сел в мягкое кресло, и сдерживался, чувствуя, как Потребность окружает меня, оставляя позади прилив готовности. Каждое вдох ощущался словно взрыв холодного воздуха, несущегося в меня, делающего меня все больше и ярче, пока я не стал похож на огромный неукротимый стальной маяк, готовой прорезать своим лучом сквозь пока темный город. А затем мой стул стал маленькой глупой вещичкой, убежищем для мышонка, и только ночь была достаточно велика.

И пришло время.

Мы вошли в яркую ночь, лунный свет молотом долбил по моей голове, дыхание ночного Майами запахом мертвых роз овевало мою кожу, и вот почти сразу я оказался там, в тени МакГрегоровой изгороди, наблюдая, ожидая и прислушиваясь, пока что к предостережению, которое вилось вокруг моего запястья и шептало терпение. Мысль: жаль, что он не видит нечто, столь ярко сияющее, как я, придала мне новую волну силы. Я надел свою белую шелковую маску, и приготовился начать.

Медленно, незримо, я двинулся из темноты изгороди и положил пластмассовое детское фортепьяно под его окно, замаскировав его под кустом гладиолуса. Ярко-красное с синим, длиной меньше фута и всего с восемью клавишами, оно будет повторять одни и те же четыре мелодии до тех пор, пока не сдохнет батарейка. Я включил его и отступил на свое место в изгороди.

Прозвучала "Джингл Беллз", затем “У старого МакДональда была ферма.” По некоторым причинам, в каждой песне отсутствовала ключевая фраза, зато “Лондонский Мост” был сыгран тем же самым бодро сумасшедшим тоном.