Дорогой друг Декстер

Астор наконец захихикала. “Но мы хотим пойти.”

“Боюсь, что нет,” ответил я. “Но я принес вам сокровище, чтобы вы не сбежали.” Я вручил ей рожок вафель Некко, нашей секретной валюты. Она разделит его пополам с Коди позже, в отсутствии любопытных глаз. “А теперь, молодые люди,” сказал я. Они смотрели на меня с надеждой. Но тут я застрял, весь дрожа от желания узнать ответ, но совершенно неуверенный где или хотя бы как начать спрашивать. Я не мог спросить, “Между прочим, Коди, я задавался вопросом, нравится ли тебе убивать?” Это, конечно, было в точности то, что я хотел знать, но такие вещи обычно не говорят ребенку, особенно Коди, который вообще был болтливым как кокосовый орех.

Его сестра, Астор, тем не менее, часто, словно говорила за него. Давление их раннего детства вместе с папашей – жестоким огром создало такие близкие отношения между ними, что она отрыгивала, когда он выпьет содовую. Что бы не происходило внутри Коди, Астор в состоянии выразить это.

“Я могу спросить кое-что очень серьезное?” Я сказал, и они обменялись взглядом, который содержал всю беседу, но ничего не говорил кому-то еще. Потом они кивнули мне, словно их головы были скреплены вместе прутом настольного хоккея.

“Соседская собака,” сказал я.

“Уже рассказывали,” сказал Коди.

“Он всегда разбрасывал мусор,” продолжила Астор. “И рылся в нашем дворе. И Никки пытался заставить его укусить нас.”

“И Коди позаботился о нем?” спросил я.

“Он – мальчик,” сказала Астор. “Ему нравится делать такие штуки. Я просто смотрю. Ты скажешь маме?”

Там было это. Ему нравится делать такие штуки. Я смотрел на них, наблюдающих за мной с не большим волнением, чем если бы они только что признались, что ванильное мороженое им понравилось больше земляничного. “Я не скажу вашей маме,” сказал я. “Но вы не должны говорить никому больше, никогда. Только мы трое, больше никого, понимаете?”

“Хорошо,” сказал Астор, взглянув на брата. “Но почему, Декстер?”

“Большинство людей не поймёт,” сказал я. “Даже ваша мама.”

“Ты понимаешь,” сказал Коди своим хриплым почти шепотом.

"Да," сказал я. “И я могу помочь.” Я сделал глубокий вдох и почувствовал, как эхо прокатилось по моим костям, унося меня сквозь годы, когда однажды флоридским вечером Гарри сказал мне ту же самую фразу. “Мы должны научить вас приспосабливаться,” сказал я, и Коди посмотрел на меня большими немигающими глазами и кивнул.

“Хорошо,” сказал он.

Глава 23

У Винса Масуки был небольшой дом в Северном Майами, в конце тупика на 125-ой С.В. улице. Он был аккуратно окрашен в бледножелтый с пастельно фиолетовым, что заставило меня подвергнуть сомнению свой вкус в выборе приятелей. У него было несколько отлично постриженных кустарников на переднем дворе, кактусовый сад у входной двери, а так же ряд ламп на солнечной батерее, освещающих дорожку из булыжника.

Я был там однажды, чуть больше года назад, когда Винс решил устроить карнавал. Я пригласил Риту, так как цель маскировки состоит в том, чтобы её замечали. Она пошла в костюме Питера Пэна, а я был Зорро, конечно; Темный Мститель с готовым клинком. Винс открыл дверь в облегающем тело атласном платье с корзиной фруктов на голове.

“Джей Эдгар Гувер?” спросил я его.

“Почти. Кармен Миранда,” сказал он прежде, чем привести нас в к фонтану убийственного фруктового пунша. Я сделал один глоток и решил придерживаться содовой; разумеется это было до моего превращения в лакающего пиво краснорожего мужлана. Непрерывно звучащий соундтрак из монотонной техно-поп-музыки созданный чтобы вызывать добровольную самостоятельную операцию на мозге, увеличил громкость, и вечеринка стала чрезвычайно шумной и веселой.

Насколько я знаю, Винс с тех пор не развлекался, по крайней мере не в таких масштабах. Однако, память очевидно осталась, и у Винса не возникло никаких проблем всего за двадцать четыре часа собрать восторженную толпу для участия в моем унижении. Верный слову, он установил бесчисленное количество играющих порнушку мониторов по всему дому и даже на внутреннем дворике. И, разумеется, фонтан фруктового пунша.

Поскольку слухи о той первой вечеринке были освежены виноградным вином, место было наполнено шумными людьми, главным образом мужского пола, атаковавшими пунш так, словно они слышали, что объявлен приз первому, кто достигнет постоянного повреждения мозга. Я даже знал нескольких из них. Здесь были Энжел Батиста-не-родственник наряду с Камиллой Фигг и горсткой других экспертов судебной лаборатории, и несколько знакомых полицейских, включая четырех, не раздражавших сержанта Доакса. Остальную часть толпы, казалось, вытянули с Саут Бич наугад, выбрав за их способность издавать громкий, высокий звук ОУУ! когда менялась музыка, или видеоэкран показывал что-нибудь особенно непристойное.