Дорогой друг Декстер

Я не заметил его немедленно, хотя и следовало бы: он стоял прямо напротив меня через улицу, как и прежде. Когда я наконец разглядел знакомый темно-бордовый Форд, то понял, как умно он поступил. Он припарковался под большим деревом, которое заблокировало свет уличных фонарей. Поступок, который мог бы совершить человек, пытающийся скрыться, но в то же время это позволит доктору Данко почувствовать уверенность, что он может подобраться к нему незамеченным.

Я подошел к автомобилю и когда я приблизился, окно открылось. “Его еще нет,” сказал Доакс.

“Вы должны зайти выпить,” сказал я.

“Я не пью.”

“Но если вы не пойдете на вечеринку, вы, знаете ли, не сможете должным образом притвориться, сидя на другой стороне улицы в машине.”

Сержант Доакс молча закрыл окно, затем открылась дверь, и он вышел. “Что будем делать, если он появится сейчас?” спросил он.

“Понадеемся на моё очарование, чтобы спастись,” сказал я. “Теперь идём, пока там остался хоть кто-нибудь в сознании.”

Мы пересекли улицу вместе, не держась за руки, хотя, кажется, могли бы при этих странных обстоятельствах. На полпути из-за угла свернул автомобиль и направился к нам. Я, гордясь своим ледяным самоконтролем, сдержал порыв броситься бежать и нырнуть в тень олеандров, поглядев вместо этого на надвигающийся автомобиль. Он медленно двигался вперед, и мы с сержантом Доаксом полностью пересекли улицу к тому времени, когда он добрался до нас.

Мы с Доаксом обернулись к машине. Из неё на нас смотрели пять угрюмых подростков. Один из них повернул голову и что-то сказал остальным, и они засмеялись. Автомобиль проехал дальше.

“Нам лучше зайти внутрь,” сказал я. “Они выглядят опасными.”

Доакс не ответиал. Он посмотрел как автомобиль свернул в конце улицы, и продолжил пути к двери Винса. Я следовал за ним, догнав его как раз вовремя, чтобы открыть ему дверь.

Я был снаружи всего несколько минут, но число жертв значительно возросло. Двое полицейских около фонтана растянулись на полу, а один из завсегдатаев Саут Бич выблёвывал в контейнер Туппервэа съеденный несколько минут назад салат с желе. Музыка гремела громче прежнего, из кухни доносился голос Винса, вопящего “Банзай!”, а так же присоединивштийся к нему нестройный хор других голосов. “Оставь надежду,” сказал я сержанту Доаксу, пробормотавшему что-то вроде: “Больные ублюдки.” Он покачал головой и вошел.

Доакс не выпил ни глотка и не танцевал. Он нашел угол комнаты без безсознательного тела и просто стоял там, словно Мрачный Жнец на вечеринке братства. Я гадал, следует ли мне помочь ему прийти в веселое настроение. Возможно, я смогу послать Камиллу Фигг обольстить его.

Я наблюдал как добрый сержант стоит в своём углу смотря прямо перед собой, и задавался вопросом, о чем он думает. Это была прекрасная метафора: Доакс тихо и одиноко стоит в углу, в то время как вокруг него яростно бушует человеческая жизнь. Я почувствовал бы симпатию к нему, если бы мог чувствовать. Он казался полностью отрешенным от всего, не среагировав, даже когда двое пляжников пробежали мимо него голышом. Его взгляд упал на ближайший монитор, который изображал некие потрясающие и оригинальные картинки с вовлечением животных. Доакс смотрел на это без интереса или эмоций; просто взглянул; затем перевел пристальный взгляд к полицейским на полу, Энжелу под столом, и Винсу, выводящему линию конги из кухни. Его пристальный взгляд уперся в меня с тем же отсутствием выражения. Он пересек комнату и встал передо мной.

“Как долго мы должны здесь оставаться?”

Я выдал ему свою лучшую улыбку. “Это слишком, не так ли? Всё это счастье и веселье – они должны вас раздражать.”

“Заставляет меня захотеть вымыть руки,” сказал он. “Я буду ждать снаружи.”

“А это хорошая мысль?” спросил я.

Он склонил свою голову в сторону линии конги Винса, которая разрушилась в куче спазматического веселья. “А это?” спросил он. И конечно у него был резон, хотя в терминах смертельной боли и ужаса линия конги на полу не могла конкурировать с доктором Данко. Однако, я предполагаю, нужно рассматривать человеческое достоинство, если оно действительно где-нибудь существует. В настоящее время, осматривая комнату, это казалась невозможным.

Дверь распахнулась. Мы с Доаксом рефлекторно развернулись лицом к ней, и хорошо, что мы были готовы к опасности, потому что иначе мы, возможно, попали бы в засаду двух полуголых женщин, несущих бумбокс. “Привет?” позвали они, и были вознаграждены громким ревом “УУУУУУ!” от линии конги на полу. Винс выкарабкался из-под груды тел и встал на ноги. “Эй!” закричал он. “Эгей все! Стриптизёрши пришли! Банзай!” Еще более громкий “УУУУУУ!” и один из полицейских на полу мягко пошатываясь, перекатился на колени, смотря как он произносит слово, “ Стриптизёрши…”

Доакс осмотрел комнату и опять меня. “Я буду снаружи,” сказал он, и повернулся к двери.

“Доакс,” сказал я, думая, что это действительно плохая идея. Но я успел сделать всего один шаг к нему, когда снова был схвачен.

“Попался!” заревел Винс, держа меня неуклюжей медвежьей хваткой.

“Винс, отпусти меня,” сказал я.