Дорогой друг Декстер

Несколько минут мы молчали. Полагаю, что Дебора думала о Кайле, задавая себе вопрос, сумеем ли мы вовремя отыскать его. Я попытался размышлять в том же ключе о Рите, но ничего не получилось. Как тонко подметила Дебора: я был помолвлен, но последствия этого до меня пока не дошли. И никогда не дойдут, что я обычно рассматриваю как благо. Я всегда предпочитал думать мозгами, а не расположенными к югу от них покрытыми складками частями тела. Неужели люди не видят, как они бродят на подгибающихся ногах вокруг да около, распускают слюни и впадают в полный идиотизм ради того, что даже животные хотят закончить как можно быстрее, дабы заняться более полезными делами. Добычей свежего мяса, например.

Я просто смотрел на неяркие огни домов на противоположном конце дамбы. Неподалеку от будок, где принимали плату за проезд, сгрудилось несколько зданий, а чуть поодаль возвышались другие строения, почти такие же большие. Если я когда-нибудь выиграю в лотерее, то найду агента по торговле недвижимостью, и он покажет мне дом с подвалом. Впрочем, подвал должен быть достаточно обширным, чтобы фотограф со склонностью убийцы мог бы с комфортом устроиться под его полом. Пока я предавался подобным мыслям, с заднего сиденья звучал темный шепот, и я ничего не мог поделать, кроме как начать аплодировать висевшей над водой луне. И вот над расцвеченной луной водой разнесся звук колокола, возвещавшего, что скоро наступит время разведения моста.

— Он начал движение, — раздался в рации голос Доукса. — Следите за ним — белая «тойота».

— Я его вижу, — ответила Дебора. — Сажусь ему на «хвост».

Белый внедорожник, миновав дамбу, свернул на Четырнадцатую улицу. Это произошло за несколько секунд до того, как мост стал подниматься. Позволив Оскару немного отъехать, Дебора запустила мотор и двинулась следом. На бульваре Бискейн «тойота» повернула направо, и вскоре мы повторили ее маневр.

— Он двигается на север по Бискейн, — произнесла Дебора в микрофон.

— Понял. Следую параллельно по своей стороне, — проговорил Доукс.

Уличное движение было умеренным, и «тойота» катила с нормальной скоростью, превышая скоростное ограничение лишь на пять миль. В Майами это считалось туристской скоростью, и обгоняющие Оскара машины посылали ему возмущенные сигналы. Но Оскар не обращал на них внимания. Оставаясь на правой полосе, он следовал указаниям дорожных знаков. Двигался он так, словно, не имея определенной цели, просто наслаждался спокойной автомобильной прогулкой.

Когда мы добрались до дамбы на Пятьдесят девятой улице, Дебора подняла микрофон.

— Проезжаем Пятьдесят девятую, — сообщила она. — Он не торопясь едет на север.

— Вас понял, — произнес Доукс, и Дебора покосилась на меня.

— Молчу, молчу, — сказал я.

— Но ты об этом думаешь.

Мы направлялись на север, дважды задержавшись перед светофором. Дебора сумела обогнать несколько автомобилей, что в уличном движении Майами было праздником души, поскольку большинство машин стремились либо обогнать одна другую, либо проехать сквозь своего соседа. Пожарная машина двигалась навстречу нам, ревя сиреной на каждом перекрестке. Ее рев влиял на водителей не более чем блеяние ягненка. Игнорируя сирену, они упорно держались за место, которое им удалось захватить в беспорядочном потоке двигающихся автомобилей. Человек за рулем пожарной машины, будучи местным водителем, просто менял рев сирены на вой клаксона, исполняя своего рода дорожный дуэт.

Мы добрались до Сто двадцать третьей улицы, где в последний раз можно было проехать до Майами-Бич. Следующая возможность представлялась лишь там, где дорога вела уже к северному Майами. Оскар продолжал движение на север.

— Куда, черт побери, он едет? — пробормотала Дебора, положив рацию рядом с собой на сиденье.

— Может, просто катается? — предположил я. — Взгляни, какой прекрасный вечер!

— Угу. Хочешь сочинить сонет?

В нормальных обстоятельствах я дал бы ей блестящий ответ, но сейчас мне ничего не пришло в голову. Причиной этому, видимо, был необычный и страшноватый характер нашего расследования. Однако, судя по виду Деборы, можно было понять, что она готова воспользоваться своей победой, пусть и крошечной.

Через несколько кварталов Дебора вдруг ударила по газам и повернула налево, пересекая все линии движения, включая встречные. Ее тонкий маневр вызвал какофонию гневных сигналов со стороны водителей, двигающихся в обоих направлениях.

— Он сделал свой ход, — сообщила Дебора Доуксу. — Теперь следует на запад по Сто тридцать пятой улице.

— Я пересекаю залив по Широкой дамбе. Буду у вас в «хвосте», — сообщил Доукс.

— Что находится на Сто тридцать пятой улице? — поинтересовалась Дебора.

— Аэропорт Опа-Лока, — ответил я. — Примерно в двух милях по прямой.

— Черт! — воскликнула она и снова взяла рацию. — Доукс, на его пути находится аэропорт Опа-Лока.

— Еду, — сказал он, и я услышал рев его сирены еще до того, как отключилась рация.