Дорогой, это смерть

Он завертелся волчком. Я выскочил в коридор, захлопнул дверь и повернул в замке ключ. Не успел я сделать и трех шагов, как услышал треск деревянных панелей. Разумеется, дверь долго не протянет, но мне-то и нужно было лишь успеть выбраться из отеля. Хотя, не исключено, за мной может прицепиться другой такой же, выражаясь цензурно, идиот, как этот Шутник. Но будем надеяться, что он работает в одиночку, а в отеле достаточно прочные двери.

Я сбежал по ступенькам и направился прямо к моему взятому напрокат «бьюику», который, к счастью, завелся сходу. Выехав на бульвар Тамбуку, я дал газу. Промчавшись на большой скорости по бульвару Мануэля Гузмана и убедившись в том, что за мной нет хвоста, свернул направо и взял курс на Акапулько.

В сущности Акапулько это два города: целая вереница роскошных плюшево-зеркальных отелей вдоль Мигуэль Алеман и Мануэль Гузман, а также кое-где в Лас Плайяс, с удобствами и обслуживанием во вкусе Лукулла, Зокало или центральная площадь и прекрасный залив, пестрящий лодками и яхтами, плюс длинная, залитая бетоном muelle fiscal, то есть пирс или променанда.

Акапулько, я имею в виду сам город, в основном представляет собой грязные трущобы, подобно тем, что разбросаны по всей Мексике. Большинство из них источает зловоние, исходящее из кишащих бактериями ручейков нечистот, стекающих в канавы. И, разумеется, неизбежные атрибуты всех трущоб мира: шелудивые собаки, свиньи, люди, индианка, кормящая младенца прямо на улице, торговцы, попрошайки с протянутыми ладонями кверху руками.

Туристы в ярких спортивных рубашках и легких платьях пялят глаза на нищего слепца возле отеля «Ла Марина» на углу Зокало или фотографируют причудливую старую церковь возле наполовину современного кинотеатра на Хуан Альварец. Тут же по тротуарам ползают дети в грязных дерюжках, волоча за собой похожие на тонкие палки кривые рахитичные ножки. Очаровательный город Акапулько!

Я выехал на Хуан Альварец, потом свернул налево и пересек Зокало. Сворачивая с Капле Прогрессе на Авенидо Чинко ди Майо, вертел во все стороны головой, но того, кого опасался, не заметил. Вернувшись на Калено, отыскал подходящее местечко и притормозил. Это был небольшой отельчик, где не могли проживать ни туристы, ни преступники из высшего света. Это и была моя щель. Вероятно, тут проживали главным образом клопы. Облезшие буквы над узким входом ненавязчиво возвещали вам о том, что это был отель «Дель Map».

Я припарковался на расстоянии полутора кварталов от входа, прошелся пешком и, войдя в этот «Дель Map», направился к конторке. Здесь стоял затхлый дух. Клерк поднял голову от книжки комиксов и что-то спросил у меня на похожем на пулеметную очередь испанском. От него тоже дурно пахло. На мой вопрос, говорит ли он по-английски, он ответил: немного; я зарегистрировался под именем Джона Б. Смита и получил ржавый ключ, который тоже вонял. Мне здесь определенно нравилось.

Я мельком оглядел маленькую вонючую комнатушку на цокольном этаже. Если мне придется воспользоваться в качестве выхода окном, я не сломаю шею. Комната числилась под десятым номером и находилась в задней части здания, ее единственное грязное окно выходило в переулок. Меня это вполне устраивало.

Вернувшись к конторке, я оставил там ключ и воспользовался телефоном в дальнем конце пустого вестибюля. Меня подгоняло время. Я попросил междугороднюю и соединился с Лос-Анджелесом, с офисом Федерального Бюро Расследований на Сприн-стрит. Этот офис находится всего лишь в нескольких кварталах от моего собственного в Хамильтон Билдин на Бродвее, поэтому я знаком кое с кем из тамошних ребят. В особенности с одним типом по имени Арт Дуган, на которого я сейчас и рассчитывал. Его не сразу разыскали, но в конце концов я услышал в трубке его голос.

— Арт, это говорит Шелл Скотт.

Он сказал: «За каким чертом тебя занесло в Мексику» и что-то еще в этом роде, затем я перешел к делу. Сообщив ему, из какого города я звоню, спросил:

— Арт, ты не знаешь ли этот тип, — я назвал фамилию Джо, — связан каким-либо образом с презренной мафией?

— А в чем дело?

— Если связан, мне придется минут пятнадцать рассказывать тебе о том, о чем тебе полагается знать. Возможно, ты уже об этом осведомлен. Скажу тебе больше того: этот тип — мой клиент. Если с ним все в порядке, считай, мы просто мило побеседовали. Хотя так или иначе кое-что из того, что знаю я, будешь знать и ты.

— Подожди секунду. — Прошло минуты две, прежде чем я снова услышал его голос: — Только между нами, ладно, Шелл? Предположим, да. Что ты мне скажешь?

Я сказал ему кое-что, что, судя по всему, произвело на него впечатление.

— Гм, гм. О'кей, Шелл, валяй дальше.