Дорогой, это смерть

— Такие, как Пулеметчик, только так и работают, — сказал я. — У них все продумано до мельчайших деталей. Потому-то он и выбился в большие люди. Однако я не слышал, чтобы он занимался шантажом.

Джо еще сильней нахмурился.

— Все это на самом деле очень странно, мистер Скотт. Ему, как выяснилось, не нужны деньги. Он имел наглость запросить в обмен на эти документы важный пост в моем профсоюзе. Второй по значимости. Деньги ему совсем не нужны. Я даже сперва не понял его.

Я сам что-то плохо соображал.

— Ему нужна работа? — уточнил я.

— В некотором роде да. Но такая, чтобы лишь я один мог его контролировать. Но если человек подобного рода получит...

Джо не завершил фразу, но я знал, что он хочет сказать: контролировать такого человека, как Пулеметчик, очень трудно.

— К тому же он сможет раздавать важные и ответственные посты другим таким же мерзавцам, своим дружкам.

Мне было немножко странно слышать разглагольствования Джо о каких-то мерзавцах и о важных и ответственных постах. Я спросил у него:

— А вы могли бы заключить с ним сделку? То есть дать ему тот пост в вашем профсоюзе, который он хочет?

Джо заулыбался.

— Разумеется мистер Скотт. Это вовсе не сложно. — Он сделал глоток из стакана и пристально уставился на меня. У него был угрюмый утомленный вид, чрезвычайно утомленный. — И я бы заключил эту, как вы выразились, сделку. У меня не было выбора. У меня и сейчас нет выбора. Я ее и заключу. — Он говорил громко, быстро, его голос звучал в высоком регистре. — Мистер Скотт, этим бумагам и всему остальному цены нет. С кое-каких из них, к примеру с тех, касающихся Лайлы и мальчика, можно было снять копии. Ну и с тех, подтверждающих мое бывшее членство в партии, тоже. О нем, кстати, известно ФБР. Но ту свою вину я уже загладил. С большинства из документов копии снимать нельзя. Я об этом позаботился и многое уничтожил. Однако то, что уцелело, может уничтожить меня. Я сказал тому человеку, что не собираюсь иметь с ним дело, но, я уверен, он знает — у меня нет выбора. Я собираюсь иметь с ним дело, чтобы получить назад эти компрометирующие меня материалы. За них я дам ему все, что он захочет: любую должность в профсоюзе, деньги, все на свете!

Джо помолчал, взглянул в мою сторону и заговорил снова:

— Я отдаю себе отчет в том, что не вызываю в вас никакого сочувствия, но оно мне вовсе не нужно. Мне всего лишь нужно дать вам понять, что это за документы. Если они будут обнародованы, я погиб. Мне... да, мне уже не будет смысла жить. К тому же, уверяю вас, их обнародование скажется пагубным образом на большом количестве людей, занимающих высокое положение в обществе, чьи имена упоминаются в этих бумагах крупных бизнесменов и политиков, а также известных деятелей профсоюзного движения. Их обнародование скажется на бирже, а также определенным образом изменит отношение официальных инстанций к моему профсоюзу. И, чует мое сердце, вызовет скандал в Конгрессе.

Он тяжело вздохнул.

— Вы должны завладеть этими бумагами, мистер Скотт! Я бы хотел, чтобы вы возвратили их мне. Но если это не удастся, их необходимо уничтожить. Когда я узнаю, что их больше не существует в природе, я снова вздохну спокойно.

Дав Джо немного успокоиться после его пламенной речи, я спросил:

— Вы упомянули какие-то магнитофонные записи. Что это за записи?

Он устало покачал головой, облизнул пересохшие губы.

— Записи. И бумаги. Некоторые из них из Министерства Обороны. Мне полагалось всегда держать их при себе. Они были в моем сейфе. В сейфе. — И тут он единственный раз за все время нашего разговора выругался. — Этот... этот сукин сын украл мой сейф!

— Хотел бы я узнать, как Пулеметчику удалось это сделать, — сказал я.

Джо допил виски и пустился рассказывать. Из его рассказа мне стало ясно, что Пулеметчик охотился за Джо несколько месяцев. Что называется, сидел у него на хвосте. Пулеметчик знал про Джо буквально все. За два дня до того, как он предстал перед Джо со всем этим досье, кто-то проник в дом Джо и извлек из стены сейф — это было плевым делом для Пулеметчика и его дружков. И снова Джо упомянул какие-то магнитофонные записи, но дальше упоминаний не пошел. Теперь мне стало ясно, что Пулеметчик подготовился к этой афере куда как основательно, но все еще не врубался.

Я заводил разговор о бумагах Министерства Обороны, но Джо был уклончив. Вытянуть из него что-либо лишнее было столь же сложно, как взять кровь у манекенщицы. Наконец я взмолился:

— Послушайте, Джо, вы сами снаряжаете меня в это плавание и, если мне повезет, я так или иначе увижу все своими глазами. Ради всего святого, не уподобляйтесь больному, который боится, как бы доктор не узнал, где у него болит. Нужно, чтобы я нашел всю эту ерунду, в таком случае вы должны мне сказать, что именно следует искать. Итак, черт побери, что это за бумаги из Министерства Обороны?

— Это секретные бумаги, мистер Скотт.

— Они были секретными.

Похоже, Джо слегка побледнел.

— Вы правы. Однако ж... скорей всего мистер Паркинсон не в состоянии оценить их значимость.

— Выходит, это очень важные документы, да?