Дорогой Гейдж (ЛП)

Грохот от предмета, врезавшегося в стену палатки и упавшего на пол, разнесся по комнате, я даже не осознавал, что сделал, пока не услышал этот звук, мое дыхание замедлилось. Я швырнул коробку со всем ее содержимым на другой конец комнаты.

Я был в такой ярости, что не знал, смогу ли когда-нибудь успокоиться. Этот сукин сын ударил ее. Он ударил мою чертову женщину.

Еще два месяца и моя командировка будет окончена. И даже если это станет последним, что сделаю в этой жизни, то я найду этот кусок дерьма и покажу ему, как поступают настоящие мужчины.

Опустившись на койку, я проигнорировал галдящих снаружи парней, которые пытались отойти от более тяжелого, чем обычно, патруля. Перестрелки всегда были самым сложным. Киллиан и я должны были поговорить с парой парней после этого. О том, что они видели и что были вынуждены делать.

Это было худшей частью жизни не только солдата, но и того, чтобы являться офицером. Мы не могли просто отсиживаться, позволяя остальным ребятам самим справляться с теми разрушениями, с которыми они сталкивались. Мы должны были помогать, разговаривать с ними, вынуждая поведать обо всем, что они испытывали. Подготовить их к возвращению в штаты, исключив возможность ухода в самоволку или развитию такого ПТСР, чтобы они стали бы представлять опасность для людей вокруг.

Наш моральный долг заключался в том, чтобы все солдаты вернулись домой целыми и невредимыми.

Глава 5

Пейсли

Дорогая Пейсли,

Поговори со мной. Я скучаю по сладкой улыбке, которую представляю себе у тебя на лице, когда читаю твои письма. Мне недостает того смеха, который мне всегда чудится в твоих словах.

Томми беспокоится о тебе. Этот мальчик боготворит землю, по которой ты ступаешь. Интересно, знаешь ли ты об этом? Сказал ли он тебе об этом?

Если бы я находился около вас, то будь уверена, убедился бы, что парень сказал тебе об этом.

Я возвращаюсь домой через два месяца, Пейсли. Когда ты получишь это письмо, останется уже меньше. Я приду за тобой. Это клятва, которую ты можешь принять.

И когда я приеду, ты мне все расскажешь. То, что происходит между нами, существует не только в моей голове. Я видел слишком многое, чтобы не узнать действительно реальные вещи, когда столкнусь с ними.

Ты реальна, Пейсли.

Мы реальны.

С любовью, Гейдж.

Каждый раз, когда он писал мне, я словно чувствовала его присутствие. Каждое слово и уверение ощущалось обещанием, которое Гейдж собирался сдержать. Поверить в это было сложнее всего.

Я была в ужасе после последнего визита Джека, испугалась того, что приписала Гейджу несуществующие качества. Он не мог быть настолько идеальным, как я нафантазировала. Или мог?

Я имела в виду, какой мужчина захотел бы связать себя с такой семьей. Они не пожелали бы маленького мальчика, который не был бы их. Или женщину, не представляющую, что делать с ее жизнью.

– Эй, мам, – позвал Томи с подъездной дорожки. – Смотри, – я поставила для него новые хоккейные ворота со всевозможными атрибутами, и сын никогда не был счастливее.

– Прекрасная работа, милый! – подбадривала я его, когда Томми отправлял шайбу в разные углы ворот. Он любил спорт и наслаждался тем, что мог впечатлить меня всеми этими ударами, прекрасно понимая, что я не могла попасть по мячу, даже если тот лежал прямо у меня перед ногой.

Мое внимание вернулось к письму, которое я держала в руках, и всем чувствам и мыслям, что вызывал во мне Гейдж. Хотелось бы мне, чтобы все было настолько просто, насколько он описывал. Учитывая Томми, я не могла броситься в этот омут с головой. В нечто, способное оказаться ужасной ошибкой.

– Ты ему напишешь ответ? – вопрос Томми отвлек меня от мыслей, и я заметила, что он стоял прямо передо мной, разглядывая письмо. – Думаю, что он был бы рад, сделай ты это.

– Когда это ты успел стать таким умным? – я ему улыбнулась, надеясь, что сын не станет сильнее давить на меня.

– Он мог бы вновь сделать тебя счастливой, мам, – в словах Томми притаилась боль.

Сжав сына в объятьях, я прошептала:

– Ты – это все, что мне нужно для счастья.

Я так думала. Надеялась. Желала.

***

Томми

Мама прекрасно умела скрывать свои чувства. Она считала, что защищает меня. Хотя я и не знал отчего.