Дорогой интриг

– Скачки! Сию же минуту! Здесь и сейчас я желаю состязаться с вами и показать, насколько неверны ваши представления о женщинах как о всадниках. Из снисхождения к вам я выбираю мужскую посадку. Опасаюсь, что, обойдя вас в женском седле, я оскорблю вас. А делать этого мне вовсе не хочется.

– Отчего же? – полюбопытствовал барон.

– Я вас уважаю, господин барон, – улыбнулась я, и он склонил голову:

– Благодарю покорно, ваша милость.

И я обернулась к тем, кто слушал нас и объявила:

– Дамы и господа! Прошу вас быть свидетелями нашего спора и объявить победителя, когда мы закончим скачки.

– Обставьте этого надутого наглеца, Шанриз, – скомандовала герцогиня. – Я и мои дамы душой с вами, дитя мое. Кто-то со мной не согласен? Если таковые найдутся, то я готова спорить с вами на сто виландов, что ее милость утрет нос зарвавшемуся господину барону.

– Уж простите, ваша милость, но никак невозможно, – послышался голос королевского казначея.

– Да это же попросту неприлично, – фыркнула одна из дам старшего возраста. – Разве же дело тягаться с мужчиной, да еще и верхом. Будто какой кавалерист.

– Вот уж позвольте не согласиться…

Мы с бароном обменялись веселыми взглядами и отправились к лошадям. И если его конь был готов к скачкам, то моего Аметиста еще предстояло переседлать.

– Рискуете, ваша милость, – негромко произнес грум герцогини. – Аферист может задурить, уж простите за дерзость. Возьмите мою Стрелу, вот уж кто вас точно не подведет. Отличная кобылка, резвая. Аферисту доверять нельзя, пока вы с ним не подружитесь.

Словно услышав слова грума, Аметист оскорблено фыркнул, но я решила прислушаться к слуге. Сейчас было не до игр коня с тонкой душой, и опозориться после столь громкого заявления было сравни полному провалу. И я подошла к кобыле грума. Это была каурая лошадка с хвостом и гривой почти белого цвета. Высокая, стоит заметить, молодая и сильная. Стрела мне понравилась, я ей, кажется, тоже. И пока я знакомилась с ней, грум нашептывал мне, подсказывая и наставляя. Я кивала, внимательно слушая его, а затем подняла взгляд на Гарда, который уже сидел на своем жеребце. Оценив его, я снова посмотрела на Стрелу, и грум уверенно шепнул:

– Сдюжит. Недаром Стрела.

Он помог мне забраться в седло, подогнал стремена, и барон, дождавшись меня, тронул поводья. На поляну мы выехали уже под прицелом взглядов всех, кто там был, включая государя и моих недругов.

– Хэлл с вами, ваша милость, – сказал король, с интересом наблюдая за мной, и мы с бароном ответили одновременно:

– Благодарю, Ваше Величество.

Гард обернулся ко мне и озорно сверкнул глазами, дав понять, что прекрасно знает, кому были адресованы слова короля, но раз уж тот обратился сообразно титулу, то и барон имел наглость принять их на свой счет. Моя милость на его милость не обиделась, с ним я была готова делиться удачей.

– Объедем рощу, – уже серьезней заговорил Гард. – Круг не так уж и велик. – Мы выбрались на дорогу, и барон продолжил: – Видите бревно, ваша милость? Прямо у дороги, до него едем рысью, а оттуда галопируем. Мой конь будет уже готов, а ваша кобылка? Что сказал грум?

– И моя, – ответила я, имея больше надежды, чем уверенности. – Но давайте еще немного разогреем коней. Стрела стояла без дела дольше вашего…

– Хартига. Я не против, – кивнул его милость. – Давайте увеличим расстояние до бревна, прокатимся в обратную сторону, заодно кое-что обговорим. – Теперь кивнула я и показала, что готова слушать. Наши скакуны перешли на рысцу, и Гард продолжил: – Я готов подыграть вам, даже придержать коня, если начнете отставать, но не могу позволить прийти первой. Дело не в мужской гордости, а в моей чести. Я плохо стрелял, и пусть это было моим намеренным желанием, но если я уступлю вам и приду последним, то, сами понимаете, мне придется отбиваться от бесконечных насмешек. Однако и вы не можете проиграть, – я согласно кивнула: – И потому я предлагаю прийти к поляне голова в голову, наравне. Вы покажете, что не уступаете мужчине, я – что не проиграл скачку.

– Меня это устраивает, – легко согласилась я. Мне было главным не проиграть. А предложение барона не мешало задуманному, потому и не вызывало протеста.

– Тогда поворачиваем и возвращаемся этим же аллюром к поляне, и от кустарника в ее начале переходим на быструю рысь. У бревна галопируем. Конец скачкам у тех же кустов.

И мы развернули скакунов. Первое, что я увидела – это зрители, ждавшие начала скачек. И они были возбуждены, стало быть, ее светлость успела изрядно подогреть интерес. Государь стоял на виду. С одной стороны к нему жалась графиня, с другой принцесса, за Ее Высочеством я приметила герцога Ришема. Моя покровительница и дядя были неподалеку.