Дорогой Леонид Ильич. «Большая Искра»

После утреннего совещания в штабе еду в расположение сапёрного батальона, приданного бригаде. Предстоит финальный инструктаж. Сегодняшней ночью сапёры уходят к Ильменю. У них просто выглядящая на бумаге, но в реальности охрененно сложная задача. Оборудовать места съезда техники на лёд, провести инженерную разведку озера, разметить предполагаемые пути движения техники бригады к вражескому берегу. Для разметки придумали хитрую систему. Километровые гирлянды из электродетонаторов с небольшими стеклянными баночками, наполненными чёрной краской. В начале каждой такой гирлянды будет сидеть парный пост сапёров, задача которых подорвать гирлянду при подходе к посту колонн бригады. В результате на белой поверхности ночного озера через каждые тридцать-сорок метров будут появляться хорошо заметные чёрные пятна.

Сегодня же ночью к устью реки Шелонь уйдёт разведвзвод, в составе которого тоже будут сапёры. Задача разведчиков помимо выявления позиций немцев на островах в устье реки – также оценить возможность движения техники по реке и найти места возможного выхода со льда на берег. Для передвижения разведчикам передали трое трофейных немецких аэросаней «Макс Хеншель» и три отечественных, в вермахтовской раскраске НКЛ-16, с которых немцы, собственно, и слизали свой «Хеншель»90.

После общения с сапёрами и разведчиками возвращаюсь в штаб. У меня, собственно, к операции всё готово. Ну, почти. Все службы и подразделения подготовку к операции отрабатывают на «отлично», графиков подготовки не срывают. Открытым остаётся только вопрос взаимодействия с Северо-Западным фронтом. То есть взаимодействие есть. Но в штабе фронта пока знают старый план начала операции, и «левый» маршрут рейда – устье р. Веронда – Луга – Нарва. По Веронде кстати тоже отправляется ДРГ с задачей аккуратненько пошуметь там и привлечь к себе внимание. ЦШПД91 уже передал приказ партизанам и подпольщикам в Луге и Нарве активизировать диверсионную деятельность. В общем надеюсь, что получится запудрит немцам мозги.

Сижу жду звонка из Москвы, когда они решат там вопрос со сменой командования фронта, и можно будет лететь в Березай заниматься уже реальным согласованием действий.

В комнату вбегает Корнеев. Сука! Не Корнеев – сука, а новость сучья. На хрена мне сейчас это? Виктория Петровна приехала! Она же сейчас с детьми в Алма-Ате, в эвакуации должна быть. Что ей там не сидится, на генеральском пайке? Приехала и сразу начала не меня искать, а начальника медслужбы. И сразу с Татьяной сцепилась, начала на начмеда наезжать. Как её вообще в город пропустили? В Боровичи сейчас просто так не проехать, только по делу. Ага, медикаменты типа привезла. Из Казахстана! Она же медик по образованию. Но чую не просто повидаться с мужем захотела. Кто-то решил мне на нерв подавить.

Задачка. Это ведь Лёнина жена. Что мне-то с ней делать? У меня к ней никаких чувств. Ни сейчас, ни потом – в будущем. Серая мышка. Про которую народ-то узнал только лет через десять после смерти Брежнева. Ни чего плохого про неё вспомнить не могу. Но мне-то она зачем? Не моя это женщина! Хотел все семейные разборки на после войны оставить, а оно вон как вышло. Придётся сейчас всё разруливать. Ой, не время, ой, не вовремя.

Решил никуда не идти. Работаю со штабными над документами. Где-то через час шум на улице. Женский голос срываясь на истерику орёт на часового. Входит дежурный по штабу. Докладывает. Генеральша прибыла! Выхожу встречать. Виктория Петровна в белом полушубке с погонами младшего лейтенанта медицинской службы прожигает гневным взглядом часового у крыльца штаба.

– Вика, привет!

– Кобель! Глаза твои бесстыжие! Не нагулялся ещё, потаскун?

– И я рад тебя видеть, Вика! Но давай семейные нежности проявлять не у всех на виду, – хотел отправить «жену» обождать меня в моём домике, но вспомнил что там вещи Татьяны. Блин! Поздно! Она там уже побывала! Трясёт передо мной Татьяниной форменной юбкой. Стыдоба.

– Это где же это не на виду? В том борделе что ты здесь себе устроил?

Пипец. Попытался её приобнять, чтобы увести в сторонку. Получил юбкой по фейсу. Больно. Под юбкой оказывается скрывалась ещё и Татьянина портупея. Пряжка с оттяжкой в лоб прилетела. В глазах – звёздочки, потом всё помутнело. В обморок не падаю. Провожу рукой по глазам – рука в крови. Лоб рассажен качественно. Часовой сдёргивает с плеча ППС и передёргивает затвор. Как никак покушение на комбрига. Из штаба выскакивает Корнеев и отбирает у плачущей Вики юбку и ремень. Часовой, поняв, что угроза командиру миновала, достаёт из кармана перевязочный пакет и начинает бинтовать мне голову. Приплыли. Хотя может оно и к лучшему. Пять минут позора – и все семейные разборки можно будет отложить на неопределённое время.

Тихонечко постанывая, начинаю заваливаться на перевязывающего меня бойца. Меня подхватывают под руки и тащат в штаб. Корнеев, в это время приобняв уводит плачущую Викторию в свои застенки. В штабе освобождаюсь от опекунов.

– Всё-всё. Нормально всё с вашим командиром. Отпустите меня.