Дорогой Леонид Ильич. «Большой Сатурн»

Бронепоезд катается по железной дороге, окружающей практически весь город кольцом, проехал раз —обстрелял по очереди все три аэродрома, поехал дальше мимо Александровской до Аксая, расстрелял там железнодорожную станцию изничтожив всё путевое хозяйство. Потом обратно вдоль берега к мосту. Три раза так проехать получилось, пока немцы не сообразили пути подорвать.

А, когда солнце встало, мы уже почти всех немцев выдавили за пределы кольцевой ж/д. Ленгородок тоже зачистили. К обеду, изредка постреливавшие на окраинах, немцы оттянулись к Аксаю и по дорогам на Чалтырь и Красный Крым.

Подводим предварительные итоги. Потеряли подбитыми 12 танков, 16 БТРов и 11 грузовиков, по личному составу – 112 убитыми и 176 раненными. Из трёх расположенных по окраинам концлагерей освободили 5 720 пленных красноармейцев и на Батайской пересылке – 311 средних и старших командиров. Видок правда почти у всех по сравнению с Тихорецкими пленными – печальный. В Тихорецке основная масса – и двух месяцев в плену не провела. А эти – почти все чуть не с лета в плену. Заморенные, исхудавшие, больные. Почти половину пришлось в спешно организованный госпиталь отправлять. Но всё равно полнокровный стрелковый полк мы из бывших пленных сформировали.

Немецких раненых в два приёма вывезли в Кулешовку и нагло позвонили коменданту Азова, что б забрал земляков.

Трофеи достались богатые. Одной бронетехники раз в пять больше, чем потеряли. Что-то с расположенных в городе армейских ремзаводов, что-то новенькое на платформах прямиком из Рейха. Очень порадовали 18-ть 170-мм пушек[64] с неплохим запасом снарядов. С артиллерией достойно – полторы сотни различных калибров, от 37-45-мм и до упомянутых 170-мм. Про стрелковку, боеприпасы, топливо и продовольствие – минимум нам на пару-тройку месяцев автономной обороны.

На аэродромах ни чего кроме радиолокатора не захватили (отдельное спасибо разведроте – это их задача была), зато сожгли 120 бомбардировщиков, 67 транспортников и 41 истребитель.

В 14—10 отправил полный отчёт в штаб фронта. Там минут 30 молчали. Потом спросили про мой больной зуб, проверяют. Нету, отвечаю у меня больных зубов. Поверили – поздравляют. Спрашивают, что надо, сколько продержимся. Прошу по возможности прислать десантный батальон, боле ничего не нужно. Спохватываюсь, наглею и прошу прислать на местный аэродром полк истребителей и полк штурмовиков. Топливом и боеприпасами обещаю обеспечить на месте. Две недели точно продержимся. Так что, давайте не тормозите – начинайте наступление. Пообещали, как только, так сразу. Пообщались. У меня во взводе связи два якута и один шорец, а в штабе фронта на узле связи тоже якут и шорец есть. Так что иногда можно открытым текстом через переводчика говорить с Большой Землёй.

Сижу на крылечке какого-то старинного дома на Большой Садовой, что выбрал для штаба обороны города. Курю, жду, когда подпольный обком подтянется, я что ли один Советскую Власть должен восстанавливать. И тихонечко, практически про себя, хихикаю. Представляю, что в Тбилиси и в Грозном сейчас происходит, там начальство, хотя бы в курсе было того, что я натворить был должен. И просто не представляю, что происходит в Москве. – Ви, чито там на Кавказе перепились все, чито Ви такое говорите, одной бригадой за два дня два города визяли? Ростов визяли? Грюппу армий «А» окрюжили? Растрэлять шютьника!

А что в Берлине будет твориться, когда узнают, что не прошло и месяца как Гитлер передал командование Вермахтом Клейсту и тот обосрался? Жаль, ютуба ещё нет – озолотился бы за видяху с такого представления. А что будет твориться в штабах Клейста[65] и Гота[66], когда там дотумкают что их ждёт та же судьба что и армию Паулюса[67].

Даже если мы не удержим Ростов до подхода фронта, две недели продержимся точно и погибая разнесём нахрен всю ж/д инфраструктуру. Немцам пару недель всё восстанавливать. Итого месяц почти миллион, а может и больше, немцев без снабжения. Да в разгар зимы. Наши их замучаются в плен брать, а тыловики меня проклянут – как такую ораву прокормить, не рассчитывали на такую толпу.

Кстати, о Готе и Клейсте. Что бы там Адольф не приказал, а обоим генерал-полковникам надо срочно прекращать рваться к Сталинграду и Грозному, и вертать оглобли взад, СРОЧНО нестись выбивать меня из Ростова, пока бензин в баках есть и последние сухари с лошадями не съедены.

Ну, наконец —то! Подъезжает Корнеев на крутом чёрном лимузине. Притырил уже где-то у немцев. Вместе с ним из мерседеса выходит круглолицый, по южному чернявый, парень лет тридцати с такими же как у Брежнева, то бишь у меня, густыми бровями.

– Вот, Леонид Ильич, знакомься. Подпольный горком. Это лейтенант ГБ Михаил Югов[68]. Командир местного партизанского отряда.

Крепко жмём друг другу руки. Помню, где-то читал про этого героического грека. Ростовский резидент начштаба ЦШПД[69] – Пономаренко Пантелеймон Кондратьевича.

– В багажнике презент привезли, – говорит Вадим. Откидывает крышку и оттуда вываливается связанный мужик, – Тикерпу[70], – продолжает абракадаброй, и поясняет, – Бургомистр тутошний.