Дорогой Солнца. Книга третья (СИ)

— Ваш доклад об обнаружении предполагаемых крупных центров управления и логистики противника не имел бы шансов быть принятым за основу планирования новой операции, если бы не эти новые обстоятельства. А теперь мне удалось убедить руководства, что спасательную миссию вполне можно совместить с разведывательной. Понимаете, к чему я?

Шеф улыбнулся.

— Понимаем, — согласно кивнул Пуля. — А он вот что здесь делает?

Он указал на Рубина. Тот, в свою очередь, посмотрел на начальника отдела.

— А вот об этом мы сейчас и поговорим, — сказал тот.

Всё-таки удивительно, что в наше время такие крупные проекты удалось продвинуть, соблюдая режим, практически, полной тайны. Да кое-какие утечки были. Чаще всего организованные нашими коллегами — для дезинформации относительно хода работ.

Орбитальный истребитель был красив. Футуристические обводы корпуса, стремительный силуэт. Какие-то пилоны или оружие, выдвинутые вперёд относительно корпуса, будто клыки саблезубого тигра…

— Нравится? — спросил Рубин, нежно погладив машину по обшивке.

— Впечатляет, — ответил я.

— А точно это надёжно? Ты уже летал на нём? — осторожно осведомился Пуля.

— Три испытательных полёта, — ответил Рубин. — Все ночные. И множество симуляций.

— Это не считается, — отмахнулся Пуля.

— Я ведь не сказал, что это были за симуляции, — загадочно ответил Рубин, но в дальнейшие объяснения пускаться не стал.

— А это что за пушки у него? — Пуля указал на пилоны.

— Это не пушки, — улыбнулся Рубин. — Маневровые плазменные движки. Для торможения на орбите используются. Ну или если её надо подкорректировать.

— Так, получается, кроме бомб у него никакого оружия нет? — продолжал допытываться Пуля.

— Ну почему нет? — хмыкнул Рубин. — Ракеты воздух-воздух. Лазерная турель для защиты от ПВО.

— Ясно. Мне нравится, — улыбнулся Пуля, видимо, удовлетворённый полученными ответами.

— Стартовать, получается, прямо отсюда будем?

Я оглядел ангар, куда нас привели. Наверняка вон за той переборкой выход на какую-нибудь подземную полосу, вроде той, что есть в нашем бункере и откуда мы вылетали на Алтай.

— Из ангара что ли? — удивился Рубин.

Мы с Пулей переглянулись.

— Нет, не будем. Это место хранения и технического обслуживания. Старт будет из шахты, на носителе, — ответил лётчик.

Тут уже я растерялся. Был уверен, что суборбитальный самолёт взлетает с обычного аэродрома. По крайней мере, никаких шахт мной в Жуковском мной замечено не было, даже под землёй. Впрочем… так столько всего наворочено!

— Он как «Буран» взлетает, что ли? — удивился я.

— Ну… не совсем. Он не такой тяжёлый. Даже близко не такой тяжёлый, скажем так. Так что носитель на основе «Сармата». И это не совсем штатный старт. Просто нам ведь и обратно долететь надо будет, помните? Вот, чтобы горючего хватило — нас выведут на низкую орбиту, что называется, на халяву, — улыбнулся Рубин. — Такой вариант был предусмотрен при проектировании. Но, честно говоря, мне в голову не приходило, что он когда-то будет использован.

— То есть, опыта таких стартов у тебя нет, так? — уточнил Пуля.

— Только в симуляции, — ответил Рубин.

— Ясно… может, стоило потренироваться?

— У нас не так много «Сарматов» осталось, как ты понимаешь, — улыбнулся лётчик. — По понятным причинам…

Некоторое время молчали, разглядывая стремительную машину. Пока Рубин снова не заговорил:

— Ну чего стоим-то? Знакомиться пойдём?

Мы двинулись дальше, приближаясь к стоянке. Никого из техников видно не было — что и не удивительно, время уже за полночь.

Суборбитальный аппарат был подключен к внешним коммуникациям: под брюхом виднелись провода и шланги, состыкованные с техническим ящиком на стоянке.

При нашем приближении вдруг зажглись габаритные огни и начали подниматься фонари обеих кабин.

— Ого! Он тебя опознал? Или какой-то радиоключ? — спросил Рубин.

— У нас связь по радио. Ну и да — он может меня узнать даже при радиомолчании, изображение с внешних камер обрабатывается.

— Интересно, он изначально задумывался трёхместным? — спросил я, поднимаясь по трапу, ведущему к задней кабинке.

— Ага, — кивнул Пуля. — Это первый лётный экземпляр. Экспериментальная модель, по сути. В первой кабине лётчик с нейроинтерфейсом. Во второй — дублирующий лётчик и кибернетик, представитель разработчика. Специфика проекта.

— Если не ошибаюсь, то вроде смысл нейроинтерфейса в том, что обычные органы управления не обеспечивали достаточной скорости реакции… для чего тогда обычный лётчик-дублёр? — спросил я.

— Интеллект машины в случае нештатной ситуации обеспечивает выведение из маршевого режима, — пояснил Рубин. — А дальше решения принимает человек.

Я заглянул во вторую кабину. Два кресла-ложемента стояли очень плотно, впритирку. Хорошо хоть моим соседом будет поджарый Пуля… двоих меня сюда упаковать было бы очень сложно…

— Тесновато, — сказал Пуля. — А катапультироваться так не опасно в случае чего?

— Система катапультирования капсульная. Если что случиться — спасаться будете вдвоём, — подмигнул Рубин, после чего добавил: — Завтра на инструктаже всё расскажут.