Дорогой сварливый босс

— Почему ты не разговаривала со мной?

Я пожала плечами.

— Я не знаю, Уэстон. Действительно ли это имеет значение? Теперь мы здесь вместе. Я обращаюсь к тебе, и ты больше не чувствуешь необходимости брать с собой кого-то из своего изобилия, давай просто оставим все как есть.

Его бровь начала опускаться, но я погрозила ему пальцем.

— Если ты собираешься хмуриться на меня, подумай еще раз. Ты дал мне слово. Не хмуриться.

Выражение его лица разгладилось, уголки рта приподнялись.

— Итак, мы никогда не собираемся обсуждать, как ты превратилась из моего маленького приятеля в хладнокровную сучку одним щелчком выключателя?

Я не смогла удержаться от смеха.

— Ты называешь четырнадцатилетнюю меня хладнокровной сукой? Разве это не незаконно?

Он не присоединился ко мне в смехе.

— Я думаю, нет.

Мои глаза закатились.

— Я не была сукой, Уэст. У меня были трудности с самооценкой, моя мама сходила с ума, старшая школа по большей части была отстой, а ты с каждым годом становился все привлекательнее.

Он склонил голову набок.

— Что это значит?

— Это значит, что тогда я сама себе не нравилась, поэтому я всех оттолкнула.

Тебя. Я оттолкнула тебя.

Он замер, его взгляд был тяжелым и обжигающим.

— Но ты нравилась мне достаточно для нас обоих.

Я вздохнула. Он действительно верил в это.

— Я знаю, что ты верил в это.

— Ты была мне как сестра.

Я съежилась от жалости к себе моложе.

— И я была по уши влюблена в тебя, ты, забывчивый человек. Ингредиенты катастрофы были налицо. Моя низкая самооценка, твоя сексуальность, наша разница в возрасте, твой парад великолепных подружек. Как только ты ушел, ты вернулся как будто больше не мой. Я не знаю. Оглядываясь назад, понимаю, что это глупо, но в то время это казалось таким важным.

Он несколько раз медленно моргнул, глядя на меня, словно пытаясь разгадать, что же было на самом деле.

— Это не глупо, Элиза. Твои чувства никогда не казались мне глупыми. Хотел бы я знать об этом тогда.

— Я бы никогда не рассказала тебе ничего из этого. Кроме того, мне потребовалось время, чтобы по-настоящему понять, почему я была так зла на тебя. Если бы ты тогда на меня надавил, я бы либо убежала, рыдая, либо обругала тебя.

Он покачал головой.

— Ты бы никогда не обругала меня. Ты слишком милая для чего-то подобного.

Это заставило меня рассмеяться и приподнять бровь.

— Я думала, что я хладнокровная сука?

— Я сделал такое суждение только потому, что у меня не было всей информации. Теперь, когда я знаю, каким горячим ты меня считаешь…

— Боже мой! — Я бросила в него сложенной оберткой от палочек для еды. — Это было, когда я была практически ребенком, Уэстон. Очевидно, я больше так не думаю.

Его рот изогнулся в ухмылке.

— Я теперь отвратителен, Элиза?

Это была настоящая рыбалка, если я когда-либо слышала о такой. Уэстон Олдрич был кем угодно, но отвратительным среди них не было, и он был слишком умен, чтобы не осознавать этого.

Я не клюнула на его наживку.

— О, да. Я удивлена, что ты вообще появляешься на людях.

Он глубоко вздохнул и потер грудь.

— Это тяжело и требует большого мужества, но мне удается покидать свою пещеру несколько раз в месяц.

Я захлопала в ладоши.

— Очень храбро.

Наш официант принес нам еду, и мы оба замолчали. Это была не та тема, на которую я ожидала поговорить с ним, но я подумала, что пришло время немного разрядить обстановку, и я была рада, что мы это сделали. Надеюсь, мы смогли бы оставить прошлое в покое.

Уэстон решил задать мне вопрос после того, как я только что отправила в рот калифорнийский ролл.

— Как прошло твое свидание?

Я подняла палец, прожевала, а затем проглотила. Я заставила его подождать еще несколько секунд, пока я пила воду.

— Было странно быть с кем-то, кроме Патрика, — я сморщила нос. — Во время свидания с Томасом до меня дошло, что я действительно, действительно одинока.

— Это пришло тебе в голову только тогда?

— Не будь намеренно тупым. Одно дело объявить себя одинокой, и совсем другое — действовать в соответствии с этим. Я так долго была в отношениях, что странно даже думать о том, чтобы позволить другому мужчине прикоснуться ко мне.

— А он?

Я взяла ролл с тунцом, мои глаза метнулись к Уэстону.

— Он что?

Он постучал палочками для еды по столу.

— Прикоснулся к тебе?

— О… нет. Ну, он поцеловал меня, но…

Верхняя часть его тела наклонилась вперед.

— Он поцеловал тебя? Это прикосновение.

— Это был поцелуй. И объятие, — объяснила я.

Его верхняя губа скривилась.

— Я очень стараюсь не хмуриться на тебя.

Я рассмеялась.

— Почему ты хмуришься на меня? Ты должен быть рад, что я двигаюсь дальше.

— Не слишком ли рано целоваться со случайными лесорубами?

— Нет, я так не думаю. Для меня сейчас самое подходящее время целоваться со случайными рыжеволосыми лесорубами. Кроме того, Томас не настолько случайный. Он тоже учился в Колорадском университете в Боулдере, но на два года опередил меня. У нас есть общие друзья.

Уэстон вонзил палочки в горку васаби, глядя на меня из-под нахмуренных бровей. Выражение его лица было опасно близко к свирепому.

— Тебе понравилось?

— Целовать его?

Он опустил подбородок.