Дорогой сводный братец

Вот как! Значит, он никогда не упоминал ей обо мне.

Тут подала голос мать.

– На самом деле Элек жил с нами совсем недолго, когда они с Гретой были подростками. – Она посмотрела на меня. – Вы ведь тогда не слишком друг с другом ладили, не так ли?

Мама и понятия не имела, что на самом деле происходило между мной и Элеком в то время. Поэтому, с ее точки зрения, это высказывание можно было считать правдивым.

Хрипловатый низкий голос Элека, как нож, пронзил мое сердце.

– Это правда, Грета?

Я уронила вилку.

– Что, правда?

– Что мы не очень хорошо ладили, как говорит твоя мама.

Разумеется, скрытый подтекст в его вопросе был адресован исключительно мне, потому что только я и смогла бы его понять. Я недоумевала, почему ему вдруг вздумалось подкалывать меня в этой и без того неловкой ситуации.

– Было такое дело.

Он буквально жег меня взглядом, а потом тихо произнес:

– Да, было…

Внезапно я почувствовала, что все мое тело горит.

Его губы растянулись в улыбке.

– Помнишь, как ты меня обычно называла?

– Что ты имеешь в виду?

– Мой дорогой сводный братец, не так ли? Наверное, из-за моего неотразимого обаяния. – Он повернулся к Челси. – На самом деле, я тогда был полным говнюком.

Полным говнюком. Он, разумеется, этого не хотел, но у меня при воспоминании о тех временах голова пошла кругом.

– Откуда ты знаешь, как я тебя называла? – спросила я.

Он молча ухмыльнулся.

Я улыбнулась в ответ.

– Понятно, ты, как всегда, подслушивал мой треп по телефону.

– Кажется, у вас тогда были веселые времена, – произнесла Челси, невинными глазами посматривая то на Элека, то на меня.

– Это точно, – сказал он, одарив меня взглядом, который отнюдь не был невинным.

* * *

Мы с Челси помогли Кларе отнести посуду в кухню. Через сорок минут нам надо было уже быть в похоронном бюро для прощания с покойным.

Голос Челси заставил меня вздрогнуть.

– А вы где работаете, Грета?

Я не была настроена входить в подробности моей работы в тот момент, поэтому отделалась самой общей фразой:

– Занимаюсь административной работой, ничего особенного, сплошная рутина.

Она улыбнулась, и я, как какая-то ревнивая дрянь, внезапно порадовалась, что у нее намечаются складки вокруг рта и гусиные лапки вокруг глаз.

Я, конечно же, преувеличивала.

– Иногда заниматься рутинной работой – это даже приятно. Работа с детьми, конечно, приносит удовлетворение, но это так изматывает. Ни на минуту нельзя расслабиться.

Мы обе посмотрели сквозь стеклянную раздвижную дверь. Элек стоял в саду, засунув в карманы руки, очевидно, целиком поглощенный своими мыслями.

– Я действительно о нем беспокоюсь, – сказала она, глядя на него. – Могу я вас кое о чем попросить?

Разговор становился все более неловким для меня.

– Конечно.

– Он не желает обсуждать своего отца. Между ними произошло что-то плохое?

Ее вопрос застал меня врасплох. Кто я такая, чтобы обсуждать с ней отношения Рэнди и Элека? Я и сама толком ничего о них не знала.

– Они обычно много препирались, и Рэнди подчас бывал очень груб с Элеком, но я понятия не имею, что послужило причиной их неприязни.

Больше я ей не собираюсь ничего выдавать.

– Я просто беспокоилась, что он замкнется в себе. Его отец только что умер, а он не проявляет почти никаких эмоций. Я имею в виду, что, если бы мой отец умер, я была бы просто в разобранном состоянии.

Я это хорошо понимаю.

Она продолжала:

– Боюсь, от всего этого Элек рано или поздно сломается. Он явно не в своей тарелке. Не может спать по ночам. Его это явно беспокоит, но он не может об этом говорить, не может позволить себе поплакать.

Я почувствовала острый укол в сердце при этих словах, потому что моя душа тоже болела о нем.

– А вы пробовали с ним поговорить?

– Разумеется. Он просто заявляет, что не желает это обсуждать. Он даже не хотел ехать на похороны. Я знала, что потом он будет об этом очень сожалеть, поэтому уговаривала его до тех пор, пока он, в конце концов, не сдался.

Вот как – на самом деле он не хотел приезжать сюда.

– Я рада, что вы настояли на его приезде.

– Я действительно люблю его, Грета.

А я и не сомневалась, что это так, и, хотя ее слова заставили мое сердце сжаться еще больше, моя более разумная часть была рада, что Элек нашел кого-то, кто его так сильно любил. Я не знала, что ей сказать. Не могла же я признаться ей, что и сама испытываю то же чувство.

Я тоже его люблю.

Может быть, спустя столько лет, все это уже не имело никакого смысла, но мои чувства к Элеку были столь же сильны, как и семь лет назад. И, как и раньше, мне приходилось их скрывать.

Она положила ладонь на мою руку.

– Вы не окажете мне услугу?

– Конечно.

– Когда вы сейчас выйдете отсюда… не могли бы вы поговорить с ним об этом?

– М-м-м…

– Ну, пожалуйста… Я не знаю, кого еще я могу попросить об этом. Не думаю, что он будет готов к тому, что ему сегодня предстоит вынести.