Дорогой сводный братец

Парень начал курить и пить, чтобы справиться со стрессом, увлекся татуировками, как средством самовыражения, и начал вести беспорядочную половую жизнь. Невинность он потерял лет в пятнадцать с тату-художницей, которую он убедил, что ему уже восемнадцать.

Мне было действительно трудно продраться через некоторые фрагменты книги, но грубоватая честность автора не могла не вызвать восхищения.

Я продолжала читать, пока не дошла до момента, перед которым мне точно захотелось остановиться.

Это была глава, посвященная мне.

Глава 18

Грета

Месть.

Именно месть стала моей единственной целью, только она могла помочь мне пережить вынужденное пребывание с Рэнди и его новой семьей в течение следующего года, пока мама «находилась в отъезде».

Единственным утешением будет удовлетворение, которое я испытаю, сделав их жизнь невыносимой.

Этот негодяй заплатит за то, что мать угодила из-за него в психушку, и за то, что мне пришлось собирать осколки нашей жизни.

Я заранее решил, что возненавижу ее – дочку разлучницы. Я никогда с ней раньше не встречался, но представлял, что это, вероятно, весьма неприятная личность, особенно, судя по имени, которое по иронии рифмовалось со словом вендетта.

Ее звали Грета.

Это имя казалось мне просто отвратительным.

Я готов был поспорить, что и физиономия у нее соответствующая.

В ту же секунду, как я сошел с трапа самолета, смог и вонь Бостона сказали мне, что меня ждет большая задница. Я конечно, слышал песню про грязные воды Бостона[8], поэтому ни чуточки не удивился при виде здешнего пейзажа.

Когда мы подъехали к дому, я не хотел выходить из машины Рэнди, но было слишком холодно, а мне не к чему было отмораживать себе яйца, поэтому в конце концов я сдался и, делая вид, что еле волочу ноги, вошел внутрь.

Моя сводная сестрица сидела в гостиной в ожидании меня с широкой улыбкой на лице. Мой взгляд тут же привлекла ее шея.

Твою ж мать.

Вы, наверное, помните, что я готов был поспорить, что ее лицо будет таким же уродливым, как и имя? Так вот, я на фиг проиграл это пари, потому что Грета… вовсе не была уродиной.

Я сразу понял, что это обстоятельство может несколько замедлить осуществление моих планов, но был полон решимости не дать этому случиться.

Я напомнил себе, что надо сделать серьезное лицо.

Ее светлые с рыжеватым оттенком волосы были собраны в узел. Она подошла ко мне, чтобы познакомиться.

– Меня зовут Грета. Рада с тобой познакомиться.

От нее исходил такой упоительный запах, что я готов был ее съесть.

Я тут же одернул себя, изменив формулировку: готов был ее съесть и выплюнуть. Нельзя терять самообладание.