Дорогой товарищ слон

Владик шел на явный спор. Конечно, он сам не читал сегодняшних газет. Но он догадывался, что все важное, переданное вчера вечером по «Маяку», обязательно должно быть в сегодняшних утренних газетах. Кроме того, по опыту папы и мамы он знал, что нельзя начинать новый день, не прочитав газеты. И сегодня утром папа, проглядывая газеты, заметил: два спутника сразу. Мама со слов папы тоже заметила и что-то сказала важное.

Оказывается, один человек на свете — Иннокентий Григорьевич — ничего не заметил.

— Не читал, — признался он Хвостикову и всему классу, как будто действительно ничего не случилось, ничего не произошло в мире. — Я читаю газеты по вечерам.

— Жаль, — сказал Хвостиков своему учителю.

— Да, да, жалко, — согласился учитель. — А вот с зоологией у тебя все идет хорошо. С отрядом хоботных — особенно! Садись, Хвостиков!

Иннокентий Григорьевич любовно посмотрел на Владика, но тут прозвучал звонок.

— Отлично, Хвостиков! — повторил он почти виновато.

Зоолог встрепенулся и уверенно поставил в журнале милую, симпатичную тройку.

* * *

Это случилось в полдень. Как раз в то время, когда в Н-ском классе «А» Н-ской московской школы начался новый урок и Владик Хвостиков, как прежде, задумчиво витал в облаках.

Зоопарк, или, как его по-разному называют, зоосад, зоологический сад, зоологический парк, зверинец, просто зоо, жил своей нормальной жизнью. Воробьи, которые представляли здесь наибольшую часть животного мира нашей планеты, паслись в клетках и загонах для птиц, муравьедов, пеликанов, верблюдов, медведей, рысей, носорогов, кенгуру и, конечно, ослов. Как всегда, щебетали волнистые попугайчики, ругались попугаи побольше, морж не хотел нырять в водоем, а бегемот, наоборот, вылезать из водоема. Зубры и зубробизоны что-то жевали. Волки и лисы подозрительно бегали, рыбы плавали, обезьяны искали блох, тигры дремали, как и их соседи — львы, а птица секретарь держалась, как секретарша самого маленького и незначительного учреждения. Никто из представителей животного мира не обращал внимания ни на один из тысяч спутников, запущенных над Землей, и даже на более земное — многочисленных посетителей зоопарка, которые почему-то льнули к клеткам, решеткам, изгородям, мазали своими носами стекла аквариумов, бегали, суетились, будто впервые попали сюда. Впрочем, все давным-давно к этому привыкли. Более старые войну прошли, более молодые тоже наслышаны, да и на своем коротком веку успели повидать всякое. Юный страус эму, например, горел из-за курящей уборщицы тети Даши, которая бросила спичку прямо ему под ноги…

И только, пожалуй, в слоновнике было событие, не знавшее прежде равных. В слоновнике, в котором находились два солдата Советской Армии с законными увольнительными, пожилая пенсионерка с внуком, академик, случайно забредший в зоопарк после лекции, председатель колхоза, приехавший на Выставку достижений народного хозяйства из Якутии и пришедший сюда из-за давней любви ко всему живому, наконец, два слона, индийско-московского происхождения — большой и маленький. Точнее, слониха и слон. Еще точнее, мама-слониха и сын-слон.

Так вот, в слоновнике происходил важный разговор. Не между посетителями, а между…

— Ну можно, а-а?

— Я ж тебе сказала, зачем и куда тебя несет?

— Ну а все-таки можно, а-а?

— Зачем, я тебя спрашиваю, зачем? Там — движение, там — миллионы пешеходов, там… Тебя сотрут в порошок! Еще под машину попадешь!

— Но я же не маленький.

— Не маленький, не маленький, конечно! Но ты знаешь, что «скорая помощь» ежедневно подбирает с улиц триста тридцать три и три десятых человека с повреждениями… Об этом и по радио сообщают…

— Ну можно, а-а? Я же не маленький. Мне уже…

— Тебе двенадцать, знаю. Но если бы был жив твой папа, то…

— А кто мой папа?

— Это не имеет никакого отношения к нашему разговору!

— Ну а можно, а-а?

— Ладно, ты не думаешь обо мне! А об Игоре Николаевиче ты подумал? Подумал?

— Я же вернусь. Не маленький… Зачем подводить директора зоопарка!

— «Не маленький, не маленький»… Заладил одно. А есть ты что будешь, что? Об этом ты думал?

— Ты мне дашь…

— Что «дашь»?

— Деньги, конечно. Ведь без денег…

— Вот еще и деньги тебе дай. А ты знаешь, как деньги эти зарабатываются?

— Знаю! Трудом, конечно.

— И ты… А труд…

— Труд облагораживает…

— Просто сил моих нет! И откуда ты все это знаешь?

— От тебя…

— Не знаю, не знаю. По-моему, я никогда ничего подобного тебе…

Такой приблизительно разговор шел в слоновнике.

Говорили два слона. Говорили, как люди, но люди почему-то их не слышали.

Люди занимались своим.

— Смотри! Во — слоны!

— Слоны, правда.

— Вот и слоны! Видишь?

— Ой, как интересно!

Это так говорили между собой два солдата и отдельно пожилая пенсионерка с внуком, пока все не услышали со стороны голос еще одного человека. Этот голос пропел почти на весь слоновник:

— Любопытнейшая штука слон! Не правда ли?

Солдаты встали по стойке «смирно» и молчаливо кивнули академику, будто он был старшим военного патруля.

— Они почти как игрушечные! — сказал внук. — Как из «Детского мира». Правда, бабунь?