Дорогой, ты меня слушаешь?..

И потому уже в феврале они призывают своих учеников «проявить любовь к родителям», а именно: своими неумелыми ручонками мастерить из макарон, раскрашенных всеми цветами радуги, всевозможные цепочки и браслеты, или вылеплять из теста ярко-розовые пепельницы с отпечатками их пальцев, или рисовать свою дачу в виде странного дома с семнадцатью дымовыми трубами и без единой двери (вы предпочитаете не знать, что думают по этому поводу детские психологи), или украшать стаканчики из-под йогурта марками, украденными с вашего письменного стола, чтобы потом преподнести их вам же в качестве подставки для карандашей и т.д. Всю эту дрянь родители вынуждены принимать с восторгом, осыпая свое чадо нежными поцелуями, и с благоговением прятать от посторонних глаз на антресолях.

Матиас и Эмили переросли это «ребячество», они берут заранее деньги в счет карманных расходов (никогда их не возвращая) и преподносят вашей Старшей коробку шоколада из супермаркета (самого дешевого).

«С праздником Мам, мамочка!»

Жюстина не любит шоколад. (Неслыханно, да?) Она подсовывает эту коробку вам: «С праздником Мам, мамочка!» – но вы опять на диете и потому отвозите ее Лилибель, от имени ее сына. Сам он категорически отказывается подарить матери даже четки из вишневых косточек.

– Никогда! – кричит он каждый год. – Это дурацкий праздник, не настоящий.

Это вовсе не мешает Лилибель блаженно заглатывать шоколадки, одну за другой, причмокивая от удовольствия. И не толстея при этом ни на грамм. Счастливая, да?

Деточка отделывается двумя-тремя фразами по телефону:

– Я все-таки поздравляю тебя с этим идиотским праздником, иначе ты подумаешь, что я тебя не люблю, и будешь хныкать.

– Я никогда не хнычу! – возмущаетесь вы.

– Нет, хнычешь, про себя.

Это правда. И пусть те, кто никогда «не хныкал про себя», первые бросят в вас камень.

Остается всем праздникам праздник – Рождество.

В жизни Старшей это настоящий дурдом.

Когда Жюстина развелась с Раулем, отцом Матиаса и Эмили, она сообщила вам, что они с мужем торжественно поклялись сохранить дружеские отношения и избавить детей от страданий (насколько это возможно) из-за развода родителей.

Однако не все оказалось так просто. Во-первых, Зять № 1, известный журналист, колесит по всему свету и поэтому часто не выплачивает алименты к сроку. Жюстина бросается к своему сотовому и звонит своему бывшему даже на другой конец света, чтобы напомнить, что у ЕГО детей обед ровно в половине первого и за него надо платить. Они отчаянно ругаются друг с другом по мобильникам, она – находясь в Париже, он – в Монголии. Деньги наконец приходят. Наступает затишье.

И во-вторых. Через месяц после того, как Зять № 1 съехал от Жюстины (ночью, украдкой, чтобы не видеть рыдающих детей) и переселился в роскошную пятикомнатную квартиру (слишком большую, слишком дорогую – так оценила ее моя Старшая, но Рауль, оказывается, отвел две комнаты Матиасу и Эмили, чтобы они проводили у него выходные... Так!), у него обосновалась пресловутая Одиль.

Эта дама, настоящая акула, вышла наконец из подполья, где провела не один месяц, и взяла дом в свои руки. К большому огорчению ваших внуков, которые собирались «отрываться у папы на полную катушку», и Жюстины, которая в глубине души собиралась и далее руководить жизнью бывшего супруга, даже на расстоянии.

Обе женщины тут же возненавидели друг друга, но продолжали лицемерно любезничать.

И вот наступило первое Рождество после развода.

В начале декабря Старшая позвонила отцу своих детей:

– Хочу тебе напомнить, что в этом году мы отмечаем Рождество у моих родителей, и мама, как всегда, ждет тебя, – спокойным голосом сообщила она ему.

– То есть?.. Мы же в разводе...

– Ну и что? Почему, собственно говоря, дети должны праздновать Рождество без отца? И потом, ты прекрасно знаешь, что мама тебя обожает.

– Но там же будет твой муж?

– Не муж, а бойфренд. Я сыта по горло семейной жизнью, и у меня нет никакого желания снова выходить замуж. Но это вовсе не означает, что мы с Бенуа не любим друг друга – напротив. И дети его обожают. А он – их и готов ради них на все. Ты должен быть ему за это благодарен.

– Да, я очень признателен этому человеку – он святой! И все же хочу тебе напомнить, что и у меня есть родители, возможно, они тоже хотели бы увидеть внуков на Рождество.

– Мама им уже позвонила. Все улажено. Рождественский ужин будет у нас, а Новый год – у вас. На будущий год – наоборот. Давай! До 24-го... Пока!

Она повесила трубку. Бывший муж, чертыхаясь, сделал то же самое.

– Кто это? – спросила Одиль, прослушавшая весь разговор от начала до конца.

– Моя бывшая жена. Просто напомнила, что вечером 24-го будет рождественский ужин с участием детей у ее родителей.

– У твоих бывших тестя с тещей!

– Да... Да! У них.

– И ты собираешься туда пойти?

– Хм... да. Ради малышей, понимаешь.

– А я?

– Что ты?

– Где я встречу Рождество? Одна, под мостом?

– Хм... нет. Уф. Ты пойдешь со мной.