Дорогой враг

Почему я должен ждать?

Закатывая глаза, отвечаю.

ДиПрелесть:

Звучит как одна из тех загадок «Какой звук издается при хлопке?»

Мошенник:

Тогда угадай другую загадку, что произойдет, когда Мейкон наберет 911, чтобы сообщить об ограблении?

Придурок. Серьезно, неужели он не мог сегодня проявить немного смирения и пассивности.

ДиПрелесть:

У тебя есть только три попытки угрожать мне этим. После этого я уберусь отсюда.

Понятия не имею, пьет ли Мейкон с трубочкой или нет, однако ранее я нашла в ящике стола большую закрученную соломинку. Я бросаю ее в стакан, когда приходит новое сообщение.

Мошенник:

Умираю от желания увидеть, как ты это делаешь. Поднимайся сюда, чтобы я мог истратить свою квоту угроз.

«Сюда» – это рабочий кабинет наверху в дальнем конце дома, представляющий из себя небольшой полностью стеклянный купол с убийственным видом. Мейкон сидит за столом с почти панорамным обзором. Он машет мне и продолжает с кем-то разговаривать.

– Я в порядке, Карен. Синяки почти сошли с лица. – Не глядя, он берет свой коктейль, но останавливается, когда красная закрученная трубочка ударяет его по носу.

Пытаясь изобразить невиновность, я прикусываю губу изнутри, пока он пристально смотрит на меня. Не сводя взгляда, Мейкон высовывает язык и ловит им конец трубочки. Это должно выглядеть нелепо: Мейкон усердно высасывает коктейль из извилистой детской соломинки, отчего его худые щеки становятся впалыми.

Я ощущаю каждый глоток вместе с этой соломинкой.

Сумасшествие. Полное безумие.

Делаю движение, чтобы уйти, но он поднимает руку и указывает на кожаное желтое кресло у окна. По-видимому, я должна сесть и остаться. М-да. Сажусь и слегка покачиваю ногой в нетерпении.

– У меня новая помощница, – говорит Мейкон Карен, бросая на меня испепеляющий взгляд и выбрасывая трубочку в мусорное ведро. – Да, снова. – Его губы слегка изгибаются.

Я размахиваю ногой с еще большей силой. Взгляд Мейкона останавливается на ней, и его веки слегка опускаются. Теперь я иначе смотрю на свое решение надеть джинсовые шорты, которые привлекают его внимание к моим голым ногам, и замираю.

Это не мешает ему продолжать пялиться. Его взгляд становится задумчивым, когда Мейкон откидывается на спинку стула.

– Ага, – бормочет он в трубку.

Мышцы внутренней стороны бедра затекают, и я перекидываю одну ногу на другую, меняя положение. В этой чертовой комнате слишком жарко, так как нет штор, чтобы приглушить лучи утреннего солнца, которые падают на мои плечи и верхнюю часть груди. Я борюсь с желанием обмахнуться веером.

На губах Мейкона расползается медленная улыбка, и он поднимает голову, пока наши взгляды не пересекаются.

– О, она не создаст никаких проблем. – «Под страхом смерти» – подразумевает выражение его лица.

Я медленно поднимаю средний палец, делая вид, что наношу им помаду. Его улыбка становится самодовольной, и он впивает зубы в нижнюю губу, будто пытается сдержать ее.

– Назови это чутьем, – говорит он Карен. А затем смотрит на океан и делает еще один большой глоток коктейля.

Карен что-то бормочет, от чего его ноздри раздуваются в явном раздражении.

– Ради всего святого, нет. – Пауза. – Потому что она моя сотрудница и всего лишь… нет.

Мейкон кажется таким оскорбленным, что у меня все внутри сжимается. Потому что не нужно быть гением, чтобы понять, что Карен спрашивает, трахаемся ли мы. Мейкон потирает лоб.

– Она не актриса. – Он задыхается от смеха. – Поверь мне, она не хочет никак относиться к этой сфере. Ты поймешь, когда встретишься с ней.

Самодовольная уверенность в его тоне скользит по моей коже, как песок.

– Хватит вопросов, – говорит он, нетерпеливо взмахивая рукой. – Мне пора.

В комнате воцаряется леденящая тишина, а я наслаждаюсь звуками волн, что разбиваются о берег. Не собираюсь приносить ему удовольствие, спрашивая, почему он хотел, чтобы я услышала его разговор. Мы не пересекались друг с другом с прошлой ночи, после того как неловко закончили кухонную перепалку. Что меня устраивает – работодатели не должны проводить время с прислугой.

Тем не менее сейчас Мейкон сидит в своем кресле, как хозяин поместья. Он впивается в меня пристальным взглядом, который давит на грудь, словно надоедливый палец, заставляя посмотреть ему в глаза. Я не поддаюсь этому импульсу.

Мейкон допивает свой напиток, прежде чем заговорить.

– Ты подложила в него что-то.

– Мышьяк. Я бы подложила его в печенье, но ты на диете.

В его глазах поблескивает мрачное веселье.

– Этот рот. – Он изучает меня из-под опущенных ресниц, лениво поглаживая кончиком пальца нижнюю губу. – Я думал, моя память преувеличивает дерзость, на которую способен этот рот. Очевидно, что нет.

Раздражение подступает к горлу.