Дорогу открывали саперы

Когда КП фронта размещался вне населенных пунктов, командующему и членам Военного совета ставились рубленые дома. Они состояли обычно из небольшой приемной, кабинета, маленькой столовой и спальни, санузла с ванной и кухоньки с подачей горячей и холодной воды. Для работников штаба фронта сооружались землянки размером ЗХб м с дневным светом через нишу, в которых они работали и жили. В них устанавливалась небольшая печь для обогрева. Землянка защищала от осколков и пуль.

В последующем, в период наступательных операций, когда наши войска вышли в западные области Белоруссии и Украины, а затем в Польшу, Германию, КП фронта размещался в населенных пунктах. Он рассредоточивался как можно шире и хорошо маскировался.

Командный пункт армии по масштабам был значительно меньше фронтового, но основные элементы в нем были такие же.

А сколько фронтовых дорог проложили саперы? Трудно подсчитать.

От дорог на фронте зависело многое, недаром их называли артериями войны. По дорогам войска питались всем необходимым для жизни и боя. Главные маршруты фронта разветвлялись на армейские, корпусные и дивизионные дороги, полковые и батальонные колонные пути. Точно как у человека главная артерия разветвляется на более мелкие по всей периферии его сложного организма. Существовавшая сеть дорог, развитая в интересах народного хозяйства, не всегда совпадала с сетью военных. Поэтому требовалось дополнительно строить много новых дорог, и прежде всего с твердым покрытием. Дело это очень трудоемкое, [115] но и совершенно необходимое. Еще со времен татарского нашествия Батыя на Руси «гатили гиблые места» лесом.

В 1941 году строили и мы дороги с жердевым покрытием, благо лес находился под руками, Эти дороги солдаты называли «рояль» — под тяжестью машины каждая жердь с треском глубоко прогибалась, как клавиша рояля, и все вместе они вызывали нестерпимую тряску. Неоднократно мне самому, когда я проезжал по участкам жердевых дорог, приходилось ощущать эту очень чувствительную тряску. Жалоб на «жердевку» поступало множество. Особенно тяжело переносили ее раненые. И все же, при всех своих недостатках, «жердевки» нас очень выручали, а порой прямо-таки спасали. В условиях тяжелых грунтов, в распутицу без них мы бы и шагу не сделали. Техника остановилась бы, увязла в грязи. Тем не менее нужно было искать новые, лучшие варианты дорог с деревянным покрытием.

В одну из поездок в 49-ю армию, оборонявшуюся в районе Юхнова, я побывал у ее командующего генерал-лейтенанта Ивана Григорьевича Захаркина, сослуживца по Московскому военному округу. Тогда он занимал должность заместителя командующего войсками округа. Вместе с ним мы не раз выезжали в командировку в части округа для проверки боевой подготовки и проведения учений. Так что хорошо узнали друг друга. Мне нравилось его умение доходчиво разъяснить самый сложный вопрос, подметить в маленьком деле ценное, рациональное. Свои способности генерал Захаркин проявил в боях под Москвой. 49-я армия под его командованием успешно наступала, о чем я неоднократно читал в газетах.

Встретились мы с Иваном Григорьевичем тепло, по-товарищески. Поговорили о разном, коснулись и дорог.

— А наши армейские саперы молодцы, Иван Павлович. Видел, какую они оригинальную дорогу соорудили? — спросил командарм.

— Нет еще, не видел. Чем же она оригинальна?

— Ты посмотри и сам оценишь. Деревянная железная дорога.

— Что-то про такую не слышал. Новинка какая-то.

— Именно, новинка. В общем, взгляни.

Вместе с начальником инженерных войск армии полковником Б. В. Благославовым мы поехали на окраину полностью разрушенного и сожженного врагом города Юхнова. И тут я увидел деревянную железную дорогу, как окрестили ее саперы. Она тянулась вдоль опушки леса. Это был опытный участок деревянной колейной дороги. Пластины [116] (бревна, распиленные вдоль надвое) на ней были уложены вдоль по ширине хода грузового автомобиля. По краям щитов установлены реборды из окантованных бревен, не позволяющие колесам машин сойти с колеи в сторону. Пространство между колеями было заполнено песком и плотно утрамбовано, что создавало твердую основу и устойчивость дороги.

— На вид дорога хорошая, — заметил я.

— Она в самом деле такая, — заверил Благославов.

— А это мы сейчас проверим.

Мы сели в автомобиль и поехали. Машина шла со скоростью 50–60 км, но — никакой тряски, словно по шоссе, пожалуй, даже мягче.

— Не дорога, а просто прелесть, — признался я, когда мы вернулись обратно.

— И мы такого мнения, товарищ генерал. Неплохо бы побольше таких дорог построить, легче будет преодолевать труднопроходимые места.

— Непременно будем строить, Борис Васильевич. Во всех армиях, по всему фронту. Я попрошу вас направить в наш штаб чертежи этой колейной дороги для доработки и размножения, чтобы разослать в войска. Да, кстати, у вас нет случайно с собой фотографии? Хочу показать командующему.

— Есть.

Благославов достал из полевой сумки фотографию и передал мне.