Дорогу открывали саперы

Побывал я в 5-й и 33-й армиях. Здесь дело примерно обстояло так же, как и в 10-й гвардейской. Все намеченные работы выполнялись в срок. Но меня по-прежнему волновал вопрос проделывания проходов в минных полях для танков непосредственной поддержки пехоты. Дело это очень трудное, оно требует тщательной отработки всех деталей до мелочей. Поэтому, беседуя с начальниками инженерных войск армий полковниками Г. Г. Цвангером, Ф. П. Филатовым и Д. Т. Фурсом, мы договорились, что они лично проверят отработку ряда вопросов. Прежде всего, чтобы все колонные пути с исходных позиций и до проходов в наших минных полях четко обозначались указателями, были бы назначены места встречи саперов-регулировщиков и представителей передовых танковых подразделений, организована комендантская служба. А самое главное, надо было накануне провести командиров танковых подразделений и командиров экипажей головных машин по своим маршрутам движения до переднего края. Одним словом, устроить занятие «пеший по-танковому». Начальники инженерных войск заверили, что возьмут эти вопросы под контроль, и, как доказали дальнейшие события, в точности исполнили их, а это дало хорошие результаты: подрыва танков на своих минах не было.

6 августа войска армий ударной группировки заняли исходное положение для наступления. Чтобы наблюдать за ходом боевых действий, я в этот же день выехал на передовой КП фронта, в район поселка Всходы, что на реке Угре.

7 августа в 6 часов 30 минут после мощной артиллерийской подготовки, длившейся 1 час 50 минут, и ударов авиации [139] 10-я гвардейская, 5-я и 33-я армии перешли в наступление. Бои сразу же приняли ожесточенный характер. Стремясь любой ценой задержать продвижение наших; войск, враг непрерывно переходил в контратаки, спешно подтягивал свежие силы. Особенно упорное сопротивление гитлеровцы оказали на линии опорных пунктов Гнездилово и Слузна, где ключевой позицией была высота 233,3. Она прикрывала две единственные дороги, пересекающие заболоченную долину речки Демина. По этой долине могла пройти только пехота; автомашины, танки и пушки вне дорог двигаться здесь не могли. Поэтому противник любой ценой старался удержать названные опорные пункты. Попытки наших частей овладеть ими с ходу не увенчались успехом. Наступление застопорилось. В течение дня войска ударной группировки сумели продвинуться всего на 4 км.

Вечером 7 августа я отправился в 10-ю гвардейскую армию, в полосе которой находилась господствующая высота 233,3. В штабе армии я разыскал начинжа полковника Цвангера. Он кратко доложил о ходе боевых действий, о том, что саперы своевременно и полно проделывали проходы в минных полях противника для пропуска пехоты и танков, но во время атаки войска, в том числе и инженерные, понесли ощутимые потери от огня фашистов.

— Выходит, что огневой системы разведка полностью вскрыть не сумела? — спросил я.

— К сожалению, так. Немцы очень искусно укрыли и замаскировали свои пулеметные гнезда и противотанковые пушки. Мы их не обнаружили. В результате многие уцелели в ходе артподготовки и ударов авиации. И теперь подавить огневые средства врага не так просто. Повторная атака высоты не увенчалась успехом. Но командование решило во что бы то ни стало овладеть ею. Без этого нельзя развивать дальнейшее наступление...

От Цвангера я поехал в штаб 1-й комсомольской штурмовой инженерно-саперной бригады. Навстречу то и дело шли машины с ранеными, отправляемыми в госпитали. К фронту подтягивались танки и орудия, шли автомобили с боеприпасами. С переднего края доносились раскаты артиллерийской стрельбы. Высоко в небе гудели самолеты. Словом, боевые действия продолжались.

В штабе бригады я застал командира полковника И. Г. Петрова и его заместителя по политчасти подполковника Г. П. Соловьева. Петров кратко доложил обстановку. Саперы успешно проделали проходы в минных полях для [140] пропуска танков, проложили пути для ввода танковых бригад. Войска стремительно двинулись вперед. Казалось, никакая сила не остановит их. И — на тебе, такой огонь!

— Бьемся, как о каменную стену, — с горечью произнес Петров, — а с места — ни шагу.

— Как настроение ваших штурмовиков? — поинтересовался я.

— Самое боевое, — ответил Соловьев. — Тут недалеко одна группа мост строит. Не хотите взглянуть на их работу?

Мы втроем направились к саперам. Действительно, они были сравнительно недалеко, но на машине добраться до них было невозможно. Пошли пешком. То справа, то слева изредка рвались снаряды и мины.

— Ну, как дела идут, товарищи комсомольцы? — спросил я, здороваясь с красноармейцами.

— У нас идут хорошо, товарищ генерал, — ответил один из них. — Мы свои дела в основном уже сделали, а вот у пехоты и танкистов что-то идут неважно.

— Вот если бы нам разрешили помочь пехоте, мы бы дали фашистам прикурить, — добавил второй.

— В бою каждый имеет свою боевую задачу, — сказал я. — Вот этот мост, который вы строите, очень нужен. Нет моста — нет хода ни танку, ни пушке, нет подвоза боеприпасов, продовольствия. А без них как воевать?

— Это так, товарищ генерал!