Дороти должна умереть

— Конечно, разговариваю, — просипела обезьяна, даже в таком ослабленном состоянии умудряясь передать голосом глубину нанесенного оскорбления. — Я же образованная обезьяна. Меня зовут Олли.

Хотя я еще не оправилась от потрясения, но все же наклонилась, помогая обезьяне сесть. Пальцы вновь скользнули по неровным коротеньким обрубкам, торчащим из лопаток.

— Не обращай внимания, — пояснил Олли, заметив мое смятение. — Там всего лишь были крылья. Пока я их не обрезал.

7

— Нужно идти, — протянула Индиго. — Этот столб наверняка заколдован. Скоро они узнают, что мы освободили преступника.

— Может, стоит сойти с дороги? — предложила я. — Мы слишком заметны, и если нас ищут…

— Нет! — Индиго категорично замотала головой. — Дорога ведет в Изумрудный город, а именно туда мы и направляемся.

Олли с ней согласился.

— Мы в самой дикой и необитаемой части Страны жевунов, — сказал он. — Стоит только сойти с дороги из желтого кирпича, и все перевернется вверх дном. Направления потеряют смысл, а мы тут же заблудимся.

— Ты тоже идешь в город? — спросила я.

— Говорят, где-то там спрятан вход в подземный туннель, — ответил Олли. — Он ведет на север, туда, где живут остальные Бескрылые. Я хочу найти его.

— А есть другие? Оставшиеся без крыльев?

— Дороти захотела поставить их в упряжь, — объяснила Индиго, при этом щеки ее раскраснелись. — Сделать себе рабов. Возжелала запрячь тысячу обезьян в свою дурацкую летающую колесницу. Что им еще оставалось?

Я обрадовалась, увидев жевунью в бешенстве. Злость по крайней мере может хоть к чему-то привести. Такая Индиго нравилась мне куда больше той, которая час назад сидела на камне и, казалось, была уже готова сдаться. Той, что сходила с ума от ужаса и собиралась оставить Олли висеть на обочине дороги. Но я понятия не имела, о чем она говорила, а потому с недоумением посмотрела на Олли.

— Сильные мира сего всегда использовали мой народ в своих целях, — начал объяснять он. — Еще до времен правления Дороти летучие обезьяны были рабами. Это часть проклятия: крылья подвержены воздействию магии, из-за них нами легко управлять. Освободившись из-под гнета ведьм, мы думали, что никогда больше не станем никому прислуживать. А потом вернулась Дороти, и некоторые обезьяны решили, что за свободу не жаль заплатить свою цену.

— И потому вы отрезали себе крылья, — закончила я за него. Я не могла представить подобную жертву. Хотя могла ее понять.

— Свобода лучше, чем просто способность летать, — уверенно сказал Олли. — Но не все были с этим согласны. — На его лице читалось явное отвращение. — Те, кто пожелал остаться свободными, ушли на север, в укрытие.

— Тогда почему ты здесь? — спросила я. — Почему тоже не ушел на север?

— Я не смог их оставить.

— Кого?

Олли опустил взгляд.

— Моих родителей, — отозвался он. — Сестру. Они считают, что крылья делают нас особенными. Потому не захотели сбежать и теперь впряжены в колесницу Дороти. Я думал, что смогу помочь им. Думал, смогу их убедить… — Олли запнулся, голос его дрогнул.

— Полагаю, Дороти не понравилась эта затея, — предположила я.

У Индиго закончилось терпение.

— Надо идти, — отрезала она. — У нас нет времени на лекции по истории Страны Оз.

Я еще столько всего хотела спросить у Олли, но Индиго была права. Если все эти истории о Дороти не ложь, то, сидя на одном месте, мы сами напрашиваемся на неприятности.

— Ты идти сможешь? — спросила я у Олли. — Выглядишь измученным.

Но Индиго уже устремилась прочь, ее тяжелые ботинки отбивали ритм по дороге из желтого кирпича. Олли пожал плечами, и мы с ним зашагали следом, изо всех сил пытаясь догнать жевунью.

Усталость брала свое, не говоря уже о жаре. Солнце, которое после моего приземления в землях жевунов имело сверхъестественный синеватый оттенок, стало теперь ярко-желтым и дико жгло кожу. Я чувствовала, как на лбу выступают капельки пота. Солнце начало палить и изменило цвет, но не сдвинулось с места. Оно все так же висело в зените, как и в начале нашего пути, не выказывая ни единого признака движения.

— Мне кажется или день сегодня правда безумно длинный? — спросила я Олли.

— День продлится столько, сколько пожелает Дороти, — простонал он. — Она контролирует время во всей стране. Порой целую вечность не может вспомнить, что надо перевернуть Великие Часы и вернуть на землю ночь. Принцесса очень рассеянна.

Меня передернуло. Значит, помимо всего прочего, Дороти еще и течением времени управляет? Мы продолжили путь.

Девчонка, внезапно появившаяся из ниоткуда и преградившая нам дорогу, всех застала врасплох. Она была примерно моего возраста, но прекраснее и ослепительнее девушки я ни разу в жизни не встречала. Темноволосая, с безупречной кожей цвета слоновой кости, она была одета в зеленое шелковое платье, идеально облегающее фигуру и подчеркивающее огромные изумрудные глаза. Голову венчала высокая золотая корона, пылающая в лучах бесконечного полуденного солнца, уши закрывали гигантские инкрустированные драгоценными камнями маки, напоминающие причудливые наушники.