Дороже всего на свете

Берк неожиданно понял, что все это время окружал себя безупречными, но ничего не значащими вещами. Теперь он чувствовал, что-то было упущено в его жизни, и упущено навсегда. И потребовалось путешествие к матери Шеннон, чтобы понять это.

Он старался не подслушивать их беседу, но не мог не услышать, как они обсуждали прическу Шеннон. Элеонор заметила, что голос Шеннон кажется ей простуженным, а Шеннон убеждала ее, что волноваться совершенно не стоит.

Ему было интересно, что же будет делать Шеннон, когда беременность уже не скроешь. Хватит ли ей мужества прийти к матери и обо всем рассказать? Или она просто не будет навещать ее в последние месяцы?

Внезапная острая боль сожаления пронзила его. С его стороны было эгоистично настаивать на полной анонимности. И теперь он неожиданно почувствовал, что хотел бы, чтобы она рассказала своей матери о том, что носит его ребенка.

Берк обратил внимание на фото Шеннон, где она еще совсем малышка. Мама купает ее в тазике на кухне. Фотография заставила его улыбнуться, особенно когда он представил, как может выглядеть его собственный ребенок. У него – или у нее будут его волосы, но темно-зеленые глаза Шеннон.

Он неожиданно представил, как Шеннон будет купать его малыша, намыливая ему спинку и головку. Он представил Шеннон, улыбающуюся во все лицо, наблюдающую, как малыш плещется и смеется. Шеннон, мать его ребенка.

Его ребенка.

На мгновение воздух застрял в его легких, и он не мог дышать. Вся жизнь промелькнула перед его мысленным взором, и он осознал, насколько одинокой и безрадостной она была.

Затем он представил, какое будущее могло бы быть у них с Шеннон и у их ребенка. И почти убаюкивающее тепло разлилось по всему телу.

Он сжал кулаки, стараясь успокоить дыхание.

Это было абсолютно незнакомое для него чувство, невероятно приятное, но в то же время чертовски пугающее.

И он совершенно не представлял, что же с ним делать. Любая мысль о Шеннон выбивала почву у него из-под ног, лишала чувства реальности, заставляла забывать обо всем.

– Берк?

Ладонь Шеннон на его руке, ее низкий голос заставили его вздрогнуть.

– Извини, я не хотела напугать тебя.

– Все нормально, я просто немного задумался. Он стряхнул с себя остатки замешательства. – Как дела?

На ее губах появилась улыбка счастья.

– Мы не теряли время зря и сумели наверстать каждую минуту разлуки. Сейчас пора обедать. Я думаю, мы могли бы составить маме компанию во время обеда, пока не уехали. Не возражаешь?

– Конечно, нет. – Он подошел к Элеонор, помог ей встать, затем подождал, пока Шеннон возьмет маму под вторую руку. – Не очень-то часто выпадает возможность сопровождать двух прекрасных женщин.

– А он мне нравится, Шеннон, – сказала Элеонор театральным шепотом, медленно и с трудом передвигаясь.

– Прости, что так получилось, – извинилась Шеннон, когда они подошли к машине. – Она думает, что мы встречаемся, и ничто не заставит ее передумать.

Берк посмеялся про себя. Если бы только Шеннон знала, насколько мысли ее матери близки его собственным.

– Не беспокойся. Если быть откровенным, я даже польщен, что твоя мама считает меня достойным кандидатом, за которого можно выдать замуж единственную дочь. Я-то ожидал, что она будет настраивать тебя против меня.

– Она думает, что ты – отличная находка. Красивый, богатый, вежливый, – она бросила на него долгий взгляд. – Я только боюсь, что она может встретить твое имя в газете.

– Хорошо, что больше никто нас не узнал, иначе мы бы никогда не выбрались отсюда.

– Ужасно быть знаменитым? – поддразнила Шеннон.

Усмехнувшись, Берк сказал:

– Иногда да. Но в известности есть и свои преимущества. – Он уже собрался перечислить их, но неожиданно зазвонил телефон. – Бишоп, – ответил он, достав мобильный телефон из кармана пиджака. – Черт побери, я совсем забыл. Мы уже едем назад, но… Подожди минуту, я тебе перезвоню.

Закрывая телефон, он быстро взглянул на Шеннон, перед тем как снова сосредоточиться на дороге.

– Я должен тебя спросить об одной очень важной вещи, – начал он. – Эта Маргарет, она напомнила мне об одном благотворительном мероприятии, которое я должен посетить сегодня вечером.

Проблема в том, что у меня нет спутницы, а если я пойду один, мне оттуда долго не выбраться. Есть ли у меня хоть один шанс уговорить тебя пойти со мной?

– О нет, – Шеннон уже мотала головой.

– Ну пожалуйста. Я не стал бы просить, если б был выход. Кроме того, это ради благой цели. Помощь беспризорным детям. Ты же любишь детей, ведь так? – добавил он, зная, что ей будет трудно ответить отказом.

– Я даже не знаю, – Шеннон пробовала сопротивляться. – Мне нечего надеть.

– Это не проблема! – Он позвонил Маргарет. Шеннон будет сегодня моей спутницей, поэтому акулам не удастся почуять запах крови в воде. Но ей нужно платье. А также, наверное, туфли и сумочка. – Он повернулся к Шеннон:

– Правильно?

На ее лице отразилось сомнение, но в конце концов она неохотно кивнула.

– Какой размер ты носишь? – спросил он, повторяя вопрос Маргарет.

– Седьмой, – она опустила взгляд на свою слегка увеличившуюся талию. – Раньше был седьмой.