Дороже всех наград

— Как чудесно! — вздохнула она, прислоняясь к плечу Тейта и закидывая голову назад, чтобы насладиться порывами ветра, играющего ее кудрями. Рассмеявшись, Тейт обнял ее за талию, и все чувства Келзи вдруг обострились, наполнились новым смыслом. Ей захотелось почему-то, как в детстве, покачаться на качелях, касаясь при этом теплого тела стоящего рядом Тейта. Желание вздымалось внутри нее, словно волна. Исчезли прочь все мысли, все страхи и опасения. Затем, словно смытые волной, охватившие ее чувства исчезли, и Келзи снова почувствовала себя маленькой девочкой.

— Мне так нравится здесь. Все это просто неправдоподобно. Здесь забываешь обо всем. — Келзи готова была заключить в объятия весь мир.

— Все это по-настоящему прекрасно, только когда даешь этому поглотить себя целиком и полностью. Чтобы океан ласкал твои ноги, а, приседая, ты касался волн руками. Вода словно хочет поиграть с тобой, словно уговаривает раздеться и поплавать немного.

— Эгей, Тейт Александр, — тихо сказала Келзи, поворачиваясь лицом к молодому человеку, по-прежнему обнимающему ее одной рукой. — А вы поэт! И вы думаете о том же, о чем я. Вот уж никак не могла предположить ничего подобного.

— Есть много вещей, о которых вы никогда даже не задумывались, — хрипло произнес Тейт и вдруг крепко прижал ее к себе. Сейчас Келзи не могла думать ни о чем. Он был так близко, что она не могла разобрать, морской ли ветерок касается ее щеки или это его горячее дыхание. Тейт крепко прижимал ее к груди, и Келзи вдруг почувствовала, как мнутся оказавшиеся между ними нежные цветы. Она чувствовала кожей пряжку на ремне Тейта, а туфли, которые держала в одной руке Келзи, легонько ударяли ее по бедру.

Все, что испытывала сейчас Келзи, было полно невыразимой сладости. У нее закружилась голова.

Губы Тейта были все ближе, ближе, и наконец Келзи с готовностью ответила на его поцелуй, понимая в глубине души, что давно уже ждала этого момента. Ждала гораздо сильнее, чем заключения контракта, а потом начала съемок.

— Как все-таки хорошо, что ты не обгорела, — прошептал Тейт, гладя ее по спине. Каждое прикосновение его рук наполняло Келзи неизъяснимым блаженством. — А то мы не могли бы стоять вот так…

— А, так, значит, ты поставил палатку, чтобы я все время была в рабочей форме.

— Совершенно верно.

— В этом ты весь — работа, работа и еще раз работа. И даже когда ты получаешь от жизни удовольствие, тебе кажется, что дело всего лишь в работе.

— Да? — Тейт вопросительно взглянул на Келзи.

— Да, — утвердительно ответила она.

— По-моему, ты судишь обо мне слишком поспешно. Сейчас я нисколько не сомневаюсь, что получаю удовольствие от жизни. — Руки его скользили все ниже и ниже, гладили ягодицы и бедра Келзи, потом снова поднялись вверх и стали поглаживать плечи, словно желая снять с нее напряжение.

Тейт изучающе смотрел в лицо Келзи, словно высчитывая момент, когда лучше снова поцеловать ее. Губы их снова слились в поцелуе. Он медленно исследовал ее тело, словно прибитое к нему волной прилива.

У нее кружилась голова, и выпитые гавайские коктейли были тут ни при чем. Она чувствовала щекой пробивавшуюся щетину Тейта, язык его властно проникал между ее губ. Келзи гадала про себя, почему во рту так сладко — от поцелуев Тейта или от съеденного за ужином экзотического десерта.

Десятки мыслей крутились у нее в голове, пока губы Тейта ласкали ее рот, а потом чувствительное место возле мочки уха.

Она вспомнила, каким холодным казался Тейт, когда они встретились в первый раз, как они ходили в ювелирный магазин и он, взяв в ладони ее руку, поглаживал пальцем мозоли. Потом она вспомнила, как Тейт с удовольствием ел мороженое в аэропорту Денвера, забыв об ожидавшей его бумажной работе. И она была рада, что, если они даже вскоре расстанутся, эти воспоминания, в которых Тейт был таким красивым, заботливым и нежным, навсегда останутся с ней.

Но очарование момента было нарушено криками каких-то подвыпивших юнцов, которые пробежали мимо них прямо по воде, обрызгав Келзи и Тейта с головы до ног. Тейт сделал шаг назад, держа Келзи за руку. Теперь у него был возмущенный вид, пальцы сжимали ладонь Келзи сильно, почти грубо.

— Келзи, я… — он покачал головой, словно упрекая в чем-то самого себя. — Я не хотел, чтобы наша игра зашла так далеко. Извини. Я не должен был…

— Нет, — Келзи выпрямилась. — Не надо.

В лучах лунного света Тейт выглядел таким же смущенным, как Келзи. Он стряхнул с себя эмоции, как обезьяна стряхивает с дерева кокосовый орех. Тейт так и не понял, как сильно подействовало все это на Келзи. И она не собиралась показывать ему это. Она будет холодной и рассудительной. И не признается ему ни в чем, кроме того, как много значила для нее работа. И прежде чем закончится рекламная кампания, Тейт поймет, что Келзи — способная, решительная и уверенная в себе девушка. Она покажет ему, о, она обязательно покажет ему! Никто еще никогда не целовал ее так и не спешил потом извиниться.

«Может быть, в этом все дело, — призналась себе Келзи. — Просто никто никогда не целовал меня так, как Тейт».