Дороже всех сокровищ

– Ради Бога, дайте же поспать, голубки! – недовольно проворчал со своего места Эймос. – Воркуют, воркуют, воркуют – как, скажите на милость, здесь уснешь?!

– Скажи ей, – пробурчал в ответ Джордан. – Сам, между прочим, настоял на этой дурацкой сделке, сам теперь и терпи все это!

– Да замолчите вы все! – донесся голос Гриффина. – Просто не отвечайте ей, и она волей-неволей заснет.

– Логично, – поддержал племянника Джордан, – но не уверен, что это поможет. Тогда она начнет разговаривать сама с собой.

– Sacre bleu! – фыркнула Жоли, сердито глянув на мужчин.

– Опять «сэк рэй блю»! – поморщился Эймос. – Говори по-английски, черт бы тебя побрал!

Жоли промолчала и повернулась на бок, спиной к Джордану. Она лежала с открытыми глазами и от нечего делать рассматривала темные силуэты скал и сосен.

Жоли по-прежнему трудно было простить Джордана за его грубости. Однако, поразмыслив, она решила, что не все, собственно, так уж плохо – могло быть и хуже. В конце концов, Джордан обещал быть с ней поласковее. Что поделать, белые всегда смотрели на индейских женщин немного свысока…

Терпение не входило в число главных добродетелей Жоли, но она все же решила ждать, пока в этом сильном, грубоватом белом мужчине не пробудится наконец ответное чувство к ней. Да, на это уйдет время – но что-то упорно подсказывало Жоли, что результат, в конце концов, будет стоить того. К тому же отправиться в поход за сокровищем с этими людьми, так непохожими на тех, кого ей до сих пор приходилось встречать, было гораздо интереснее, чем оставаться дома. Чего она, собственно, не видела в родной деревне? К тому же она давно мечтала повидать мир! Отец вот ушел на свою охоту за шкурами и даже не согласился взять ее. Несмотря на кровную связь с апачами, Жоли чувствовала себя в большей степени француженкой – должно быть, потому, что значительную часть своей жизни провела с отцом в горах, где тот охотился, вдалеке от своего племени. С Джорданом и его друзьями Жоли чувствовала себя вполне комфортно. К тому же она не видела никакой опасности в том, чтобы проводить этих людей к сокровищу. Индейцы без крайней нужды не трогали желтый металл, который белые люди называют «золото». Золото у индейцев считается священным, потому что оно одного цвета с солнцем, а солнце, в свою очередь, символ Уссена – творца мира. Уссен – отец, земля – мать, а звезды – их дети. Религия апачей была, в сущности, очень простой.

Так думала Жоли, лежа рядом с Серым Призраком и прислушиваясь к шорохам ночи.

– Жордан! – прошептала она через какое-то время и дотронулась до Джордана рукой. – Ты спишь?

– Спал, – недовольно проворчал тот, – а ты разбудила. Чего тебе еще надо?

– Жордан, интересно, что ты собираешься сделать со своим золотом?

– Тебе-то что? – огрызнулся он.

– Я должна знать… прежде чем помогать тебе, – настаивала Жоли.

– Мы, кажется, уже обо всем договорились? – спросил Джордан.

– Да.

– Тогда какое тебе дело? Спроси у Эймоса или Гриффина, если они соизволят рассказать тебе, – недовольным тоном добавил он.

– Ты сердишься на меня, Жордан?

– Да не сержусь я! – вспылил Джордан. – Я спать хочу! Завтра поговорим!

Помолчав с минуту, Жоли кивнула:

– Oui, завтра так завтра. Bonne nuit.

– Это означает, надо понимать, «спокойной ночи»? – Джордан натянул одеяло на голову. – Жаль, что не «до свидания»!

Жоли улыбнулась. Несмотря на резкость Джордана, что-то в его голосе подсказывало ей, что на самом деле он сердится только по привычке.

Глава 8

Восседая по-турецки на горке из смятых одеял, Жоли смотрела на Эймоса, примостившегося на корточках у костра и переворачивавшего на сковороде ломтик свинины ножом, скорее напоминающим боевой, чем кухонный. От ароматного запаха жареного мяса у Жоли потекли слюнки.

– Это для меня? – спросила она.

– Для вас, мисс Жоли. – Широкое лицо негра расплылось в улыбке. – Остальные, похоже, не хотят. – Эймос снова перевернул ломтик ножом. – Неплохой кусочек, правда?

– Oui.

– Послушай, – проворчал он, – что это у тебя все за словечки? «Ви», «мои ду» и еще это… как его… «сэк рэй блю»?

Жоли пожала плечами:

– Это язык, на котором разговаривал мой отец. Он родился далеко отсюда, за большой водой. Он учил меня говорить так.

– Понятно… – пробормотал Эймос, хотя на самом деле мало что понял.

– А откуда ты знаешь английский? – спросил Гриффин. – И еще испанский?

Жоли улыбнулась. Ей нравился этот парнишка, несмотря на то что был на несколько лет моложе ее и во время похищения вел себя довольно грубо. Впрочем, они квиты – она тогда сама чуть глаза ему не выцарапала. С тех пор Гриффин обращался с ней вежливо.