Дороже всякого золота(Кулибин)

Ох, уж эти заказы! Занимаешься одним делом, вдруг срочно переходи на другое. Князь хочет выиграть пари. Когда заключал их, очевидно, надеялся на него, на Кулибина. Танцевать может механическая игрушка от крепкой часовой пружины. Но как сделать человеческую ногу, чтобы шарниры ее подавались и в ступне и в коленке? Отказаться, сказать Потемкину, что такое невозможно! Но разве один Непейцын пострадал в войне с турками?

Появляются рисунки на бумаге. Шерстневский, как всегда, острит:

— Наш Петрович увлекся рисованием фигур. Только почему-то он их начинает не с головы, а с ног?

— Потому что у этих людей головы имеются, а вот на ноги мы их должны поставить. Механическая нога должна гнуться, хотя бы в колене.

И снова опыты. В мастерской сделали безногую куклу. К ней пристегивали механические конечности. Кулибин опасался, что сгибающийся в колене протез не будет иметь устойчивости. Нужно было рассчитывать шарнир в соответствии с нагрузкой, то есть весом человека. Надо было подумать, чтобы шарнир работал бесшумно, чтобы механическая нога была легка и удобна. Словом, изобретатель столкнулся с немалыми трудностями.

…На этот раз на бал в Таврический дворец Кулибин шел с удовольствием. Там Непейцын будет танцевать мазурку. Внимание все, как в фокусе, сосредоточилось на молодом офицере. А он болтал с черноглазой девицей, одетой в пышное бальное платье. Сапоги на офицере были так начищены, что отражали рисунок паркета. Сам он был строен, подтянут.

Заиграли мазурку. Пары не спешили выходить. Тогда молодой офицер поклонился черноглазой девице и протянул ей руку. Девица мелкими шажками побежала в центр зала, увлекая кавалера за собой. Минуту или две молодые люди танцевали одни. Она — возбужденная, раскрасневшаяся, он — бледный, сосредоточенный. Офицер добросовестно выполнял все па стремительной мазурки. Наконец к танцующим примкнули другие пары, и та, первая, затерялась среди пышных платьев, гвардейских мундиров, штатских кафтанов.

Кулибин проскользнул в двери и оказался на лестнице. Больше ему нечего было делать в зале.

18

— Здравствуй, Волга! Здравствуй, красавица!

С высокого берега все Заволжье было видно как на ладони. Луга с островками кустов, синяя полоска леса на горизонте, а у самой реки песчаная отмель, промытая до белизны.

Увидеть родные места — это вернуться к далекому прошлому. А может быть, и не было холодного серого Петербурга? Может быть, не было моделей мостов, фейерверков, механических игрушек для князей? Может быть, он, Иван Кулибин, только вчера виделся с Натальей, и сегодня она непременно придет к Коромысловой башне, чтобы встретиться с ним? Нет, никто не придет. И Петербург был не во сне, а наяву! Этот город, похожий на вельможу, который сам не знает, чего хочет. С горечью понимал Иван Петрович, что не вчера покинул близкие сердцу места, а двадцать с лишком лет назад.

И жизнь проходит. Самые лучшие годы уже ушли. Нужно еще многое успеть.

Он замеряет скорость течения на перекатах по всему плесу — от Нижнего до Козьмодемьянска. Учится строить суда на верфи в Покровском, делает колеса со складными лопастями и испытывает их на течении.

Алексей Пятериков завел в городе часовую мастерскую — кормится.

— Эх, Алеха, Алеха! Оторвись на часок-другой… Попросим у рыбаков лодку, поплывем на противоположный берег, пробежимся босиком по луговой траве, навестим лес, в котором хозяин золоторогий Олень.

— Учитель, а может быть, все это сказка?

На Ивана Петровича смотрят усталые близорукие глаза.

— Не веришь?

— Так ведь говорят только, а видеть никто не видел.

Посмотрел Кулибин на футляры часов с кукушками.

Подумалось: отчего ушел, к тому и пришел.

— Много любопытных-то часов в Петербурге?

— Есть. Только часовую фабрику решено в Дубравке, на Белой Руси открыть. На земле князя Потемкина. Поехал бы туда, Алексей, старшим. Может, и вернул бы веру в золоторогого Оленя. Предлагаю я князю планетные часы изготовлять.

— Учитель, а зачем машинное судно на Волге?

— Слышал ты такую пословицу: «За морем телушка — полушка, да рубль перевоз»? Подсчитал я, и получается — в два раза дешевле можно грузы по воде перевозить.

— Так у купцов денег, что ли, мало?

— Не в том дело, у кого сколько денег! Разумность должна быть во всем. Зачем гнать людей по берегу с лямками, если эти люди могут сгодиться на другой работе…

— Рудокопами?

Прежний покладистый Алеха стал ершист, видимо, многое он передумал, копаясь в часовых механизмах.

В Нижнем отыскал Ивана Петровича костромской купец Степан Гордеевич Милованов.

— Наслышан. Новые машинные суда строишь?

— Пытаюсь.

— Попытка не пытка. Я с предложеньицем. Если судно быстро бегать будет и грузу возьмет изрядно, так мы охотно его в дельце пустим.

— Степан Гордеевич, деньги есть у вас? — спросил Иван Петрович.

— Как не быть! Вот только сколько?

— Мне нужно немного. Купить судно подходящее, лесу елового и плотников нанять.

— А как не получится водоход?

— На Неве получился.