Дороже жизни (СИ)

После лечения Егор изменился. Не сказать, чтобы мальчик стал общительнее и доброжелательнее, но стал лучше спать и перестал уходить надолго в себя. В школе даже появились друзья и жизнь, в общем-то, наладилась, как думал его отец. Но что-то сломалось в отношениях между ними. Егор больше не забирался на колени и не просил почитать сказку перед сном. Все попытки Кружельникова поговорить, почитать, вместе что-то смастерить мальчик отвергал. Иногда Егор так смотрел на Вячеслава, как будто хотел испепелить, да отчего-то не решался. И лишь изредка он позволял отцу приласкать себя.

Мужчина чувствовал в Егорке странную силу, внутренний стержень, но отчего-то эта сила его очень пугала. Среди пращуров в семействе Кружельниковых имелись знахари и ведуньи, даже Вячеслав немного знал о травах и кореньях. Сам лечился и сына приучал к народной медицине. Но это были добрые знания, сила во благо, а вот то, чем обладал Егор, имело темные корни. В сердце ребенка поселилась озлобленность. И как с ней бороться Вячеслав не знал.

Он старался быть для сына и отцом и матерью, заботился о нем, как умел. Но видно не справился, раз сын вместо того, чтобы лечить, стремился уничтожать. Первый раз такое стремление проявилось как раз после лечения медикаментами. Как-то утром, выходя из дома Кружельников, обнаружил у ворот мертвую собачонку. Пожалел бедолагу, и похоронил на пустыре. Потом время от времени появлялись еще птицы, кошки… пока однажды Вячеслав не задал прямой вопрос сыну.

— Егор, ты не знаешь, кто это в округе у нас зверствует? Снова пичугу замученную нашел… вот ведь, незадача.

— Я, — без тени робости или смущения признался Егор.

— Что я? — не понял Вячеслав.

— Я зверствую, — потупив взор, ответил его малыш.

— Ты? Но почему? Как?

И тут глаза ребенка загорелись азартным блеском, и он поспешил рассказать, как это с ним происходит.

— Понимаешь, пап. Я ненарошно, так получается. Я просыпаюсь ночью и вижу, как кот. И хожу, как кот. И лапы у меня есть и хвост. Я думал, что сплю, а потом, как во сне вышел гулять, а там эта собачка, она сама виновата, мы подрались и она упала… А потом я проснулся дома, а ты её похоронил мертвую. И птицы тоже я, получается. Во сне прыгаю за ними, ловлю. А утром…, - он замолчал и вдруг разревелся, — Я ненормальный, да? Я не хочу так больше!

— Тише-тише, сынок, — пытался утешить Вячеслав сына, погладил его по голове, успокоил и вдруг заметил на груди сына круглую выпуклую вещицу, в виде извивающейся змеи. — Что это у тебя, Егор?

— Где? — мальчишка дотронулся до змеи и вскинул взгляд на отца, — Красивая, правда? Я на чердаке нашел, когда играл там.

— А еще нашел что-нибудь?

— Нет. Только это и еще две монетки, такие блестящие, старинные.

— Покажешь?

— Ага, — Егор бросился в детскую и из-под подушки вынул две золотые монетки с изображением солнца с одной стороны и месяца с другой, — Вот!

Вячеслав покрутил монетки в руке, они оказались без силы:

— Симпатичные какие, можешь оставить себе, — подмигнул сыну и перевел взгляд на змею. Ох, и не понравилось ему её сияние, — Сынок, дай посмотреть.

— Нет, — Егор отступил на шаг от отца и насупился.

— Я только посмотрю и верну.

— Нет! — воскликнул мальчишка и рванул в сторону от отца, но тот успел поймать мальчонку за руку. Притянул сына к себе, прижал:

— Успокойся, Егорка! Нет, так нет. Мне и не надо.

Весь день Вячеслав не находил себе места, обшарил чердак, но больше ничего не нашел. Вечером, как только мальчонка уснул, осторожно снял с него змею и вышел во двор. Тварь в его ладони казалось живой. Странное покалывание злой магии скользило по его рукам. Хотелось отбросить от себя эту штуковину, но мужчина только сильнее зажал её в кулак. Разряд тока пробежал по телу Вячеслава, заставляя содрогаться в конвульсиях. Мужчина вдруг вспомнил старинный заговор, которому его научила, умирая бабушка, много лет назад. Заговор сам всплыл в памяти, вместе с её прощальными словами: "Будет, если какой навет или зло на тебя найдет, прочти трижды, как молитву, спасет и поможет тебе в недобрый час…" и трижды проговорил его вслух, едва выговаривая слова…

Утро застало его скорченным во дворе собственного дома. Змея, зажатая в руке, больше не вызывала опасений, по крайней мере сейчас. Ночные похождения сына прекратились, и Вячеслав некоторое время смог жить спокойно.

Сняв с плиты чайник, сторож заварил крепкий чай и присел на табурет у стола. Медленно размешивая сахар, он посмотрел в раскрытое окно. В калитку вошел высокий мужчина и, откинув привычным движением, рыжие волосы со лба, встретился взглядом темно-синих глаз с опешившим стариком.

— Сын? — промолвили непослушные губы.

— Здравствуй, отец, — ответил ему вошедший в его дворик человек.

Глава 12

"Да, отец явно сдал. Особенно за последний год", — думал Егор Вячеславович, наблюдая за суетой уже немолодого человека, который теперь так мало напоминал его отца. Некогда рыжие волосы и золотые усы Вячеслава Игоревича теперь стали белыми, как снег. Высокая фигура сутулилась, а крепкие когда-то руки, отчего-то все-время тряслись, переставляя чашки на столе.