Дороже жизни (СИ)

Как бы Кружельников-старший хотел сейчас знать, где его сын и получилось ли у Александра то, о чем он его просил? Изречение о том, что, чем меньше знаешь, тем лучше спишь — в данной ситуации не оправдывало себя. Спал Вячеслав Игоревич плохо, как никогда раньше. Едва забывался от беспокойных мыслей, как уже наступало утро — трезвоном его будильника. Он все еще работал сторожем в школе. А кто еще пойдет на такие смешные деньги? То, что не делают они людей счастливыми — Кружельников знал, как никто другой. Но как прожить без них? Копейка и та, бывает, пользу приносит, когда до рубля чуть-чуть не хватает.

Покряхтывая, старик вышел во двор, прищурился на пробуждающееся солнце. Поздоровался со светилом и начал новый день с прополки и поливки своего небольшого садика- огородика. Где, кроме цветника, еще имелось несколько грядок, на которых дружно росла — морковь, свекла и лук. Да еще рядом расположились около пятнадцати пушистых кустов картофеля. Много ли одному надо? Вот и ему хватало.

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда старика окликнули от калитки.

Вячеслав Игоревич с изумлением смотрел на молодую, светловолосую женщину, которая стояла по ту сторону от его покосившегося заборчика и держала в одной руке — чемодан, а в другой — вертлявую девчушку лет трех-четырех. Сердце старика пропустило один удар и вдруг бешено забилось в груди. Не понимая еще причин своего волнения, он крикнул от крылечка:

— Вам кого, милая?

— Кружельникова! Егор Кружельников здесь живет? — ответила женщина и одернула девчушку, которая сквозь частокол пыталась сорвать высунувшуюся со двора ромашку, — Дочь, не трогай!

При упоминании сына, Вячеслав Игоревич нахмурился и неторопливо подошел к калитке, обратился к девочке:

— Тебя как зовут?

— Мафа, — ответила малышка, — А тебя?

— Дед Слава, — ответил он, улыбаясь. Затем сорвал приглянувшийся ей цветок, — Держи!

— Спасибо, — отвела девчушка, обрадовавшись подарку.

Кружельников открыл калитку, приглашая гостей в дом.

— Вы проходите. Я отец Егора. Давайте в доме поговорим, зачем вам Егор понадобился, — перехватив у гостьи чемодан, старик помог им войти в дом, усадил за стол, подсуетился с чаем.

— Ну, так я вас слушаю…, простите, не знаю, как обратиться, — спустя некоторое время начал он беседу с гостьей.

— Ирина.

— Очень приятно. У вас красивое имя. А я Вячеслав Игоревич, можно просто дядя Слава.

— Не дядя, а деда! — поправила его Маша, уплетая пряник.

— Ну, можно и так, — улыбнулся старик, — А для чего вам, Ира, понадобился мой сын?

— Да сразу и не рассказать. Даже не знаю, с чего и начать, — смутилась женщина, опуская взгляд на концы своих летних туфель. Синее средней длины летнее платье-сарафан очень шло ей. Да и вообще Ирина произвела на старика приятное впечатление — скромная, миловидная, очень обаятельная, с ямочками на щеках.

"В такую женщину — грех не влюбиться!", — подумал с восхищением Вячеслав Игоревич, когда встретился с её теплыми медовыми глазами, ожидая ответ.

— Начните с самого главного, Ира, — подбодрил он гостью.

— Мне бы с Егором вначале поговорить, — вздохнула она.

— Ну, тут я вряд ли смогу помочь. Егор живет в Петербурге, с матерью…

— Я была там, мне сказали, что он к вам уехал и я… Ой, какая же я глупая! — вскочила она с места, — Маша, идем! Нам пора.

— Постойте, но куда же вы? Вы ведь только приехали… — растерялся Кружельников. Он заметил, что Машенька с сожалением оставила недоеденный пряник, но перечить матери не стала. Быстренько протопала к ней и уже ухватилась за руку.

— Зря я приехала, Вячеслав Игоревич. Вы извините меня, я сделала ошибку…, - отступала Ирина к двери, выискивая глазами чемодан.

— Ну, уж нет, Ирочка! Я никуда вас не отпущу, пока вы не скажете мне, в чем тут дело. Да и поезд теперь только вечером, — преградил старик дорогу Ирине и, встретившись с мокрым взглядом, понял, что дело-то нешуточное. Поймав женщину за руку, медленно с небольшим нажимом произнес, — Ирочка, вы чаек-то попейте — легче станет, а мы пока с Машенькой мои цветочки посмотрим. Идем, малышка.

— Я не малыфка! Я Мафа!

— Ой, прости, старого. Идем, Маша. Я тебе такой сейчас букет насобираю, самый волшебный, хочешь?

— Да!

Вячеслав Игоревич нарвал девочке цветов и усадил её на крылечко плести косички из букета, чем она с удовольствием и занялась. Сам вошел в дом.

Ирина сидела на том же месте, где он её оставил, и все еще не притронулась к чаю.

— Чай остыл. Хотите, горячего?

— Нет, — ответила она.

— Скажите, Ира. Егор вас обидел чем-то?

— Нет, не обидел.

— Маша его дочь? — спросил старик, затаив дыхание.

— Да, — ответила женщина и опустила плечи, уткнувшись в ладони, спрятала в них хлынувший поток невыплаканных слез.

— Ну-ну, не надо, дочка. Успокойся, все наладится, вот увидишь. Все наладится. Внучка, значит, есть у меня, — сердце Вячеслава Игоревича впервые согрелось таким теплым, родным словом: "внучка". Он и не ожидал такого подарка судьбы. У старика словно открылось второе дыхание на жизнь. Теперь осталось только вернуть сына и искупить перед ним свою вину.