Дороже золота

О, как давно Альран мечтал увидеть это выражение на холеном лице злобной стервы. Как часто представлял, что ткнет зарвавшуюся дрянь в ее же дерьмо. Долгими месяцами вдали от любимой и их ребенка уговаривал себя быть терпеливым и мудрым, чтобы иметь хоть один шанс воссоединится с той, о ком на самом деле мечтал. Он не рассказывал Хельге, как трудно было обходить ловушки хитрой королевы. И сколько раз он проигрывал только для того, чтобы потом победить. А еще что честно пытался вырастить Николь хоть сколь-нибудь милосердной. Но маленькая бестия переняла слишком много от матери и отца, трусливого, мелочного, но очень смазливого на личико баронета.

Позволив себе расслабиться, он не сразу среагировал, когда женщина, точно разъяренная кошка бросилась на него. Но стража оказалась более собранной.

Шипящую и изрыгающую проклятья королеву оттащили подальше.

— За нападение на особу королевских кровей полагается смерть, но сегодня я милосерден, — тонкая улыбка только сильнее обозлила беснующуюся демоницу. Альран сделал знак и бывшей королеве совсем непочтительно заткнули рот. Больше не обращая на нее внимания, он повернулся к девушке.

— Папа!

О нет, этими жалобными взглядами его не купить. Так принцесса смотрела только, если ей нужно было новое украшение или баснословно дорогая безделица.

— Прибереги свои актерские способности для других Николь, — на дне голубых глазок промелькнула тень досады и злобы, — В отличии от Урсулы ты имеешь выбор. Остаться поддерживать мать или направиться в закрытый пансион. Для начала на пять лет. А там посмотрим.

Урсула затихла и жалобно взглянула на дочь. Напрасно. Девушка была слишком на нее похожа.

— Пансион, — без раздумий выпалила она.

— Ах ты! — но королеву снова заткнули.

Альран кивнул, принимая ее выбор.

— Разведите их по разным камерам, — приказал он страже, — Трупов мне по утру не нужно.

И, покидая комнату, он с глубоким наслаждением хлопнул дверью. Твердым шагом прошел мимо вытянувшихся струнку воинов, но как только скрылся за поворотом, позволил себе остановиться и глубоко вздохнуть.

Неужели! Неужели за спиной осталась та мерзость, что не давала ему спокойно жить целых восемнадцать лет? Альран грустно усмехнулся. Но разве у того мальчишки был выбор? Нет. Ему пришлось надеть корону, несмотря на ее тяжесть, что чуть не свернула шею. И полной ложкой расхлебывать то дерьмо, что по собственной жадности заварил отец. Мир его праху.

Позволив себе этот краткий отдых король опять собрался. Ричарду так же предстояло ответить за свои действия.

Старый друг, точне уже бывший друг, встретил его печальным, смирившимся взглядом.

— Если пришел казнить — не тяни. Свою вину я признаю и готов за нее ответить, — да уж. Изменять себе мужчина не стал. Всегда был тверд и честен, как добрый меч. И тем больнее было его предательство.

— Маршэль жива. Королева отправляется в монастырь благостной Агнии, а Николь ждет закрытый пансион.

На осунувшемся лице мужчины отразилось такое облегчение, будто Альран сейчас зачитал ему индульгенцию. Уткнувшись в ладони, Ричард поник. Плечи вздрогнули, как от рыданий. Но в голосе была все та же твердость. А еще усталость. Тяжелая, как сама гора и глубже, чем бездонная пропасть.

— Она так страдала. Моя маленькая крошка… Еще вчера наша дочь была резвее бегущего огонька, а на утро…. Мы с Леоной умирали вместе с ней. Каждый час, каждая чертова минута была похожа на агонию, а лекари лишь разводили руками. Но один из них предположил, что настойка из актарского корня… она поможет. Только надо много, и быстро. Пять флаконов. Срок — двое суток.

Недостающий кусочек встал на место и картинка прояснилась. Зелье было настолько же чудодейственным, насколько и редким. За каждую каплю платили полновесным золотом. То количество, что было названо и так быстро достать было просто невозможно.

— А Урсула, чтоб ей клеймо до костей вошло, она могла помочь. Как раз пять флаконов. Совершенно случайно, представляешь?! За кое-какую услугу.

Альран уселся рядом с узником. Одна часть его сочувствовала другу, что был обманом поставлен в безвыходное положение. Жизнь его ребенка против чужого. Вторая часть все так же надрывно требовала казни.

— Скажи дракон… он ее не тронул? Не покалечил, правда? Вы успели? — мужчина все-таки отлепил лицо от ладоней и теперь с надеждой смотрел на него.

— Она за него замуж выходит, — проворчал Альран. Ричард посерел.

— Дракон оказался мужиком! Лощеным таким, — до сих пор в сердце говорила отцовская ревность, не смотря на то, что его девочка уже была вполне взрослой, — Мы добрались до скал в рекордные сроки. Скакали без отдыха. Думал изрублю тварь! Не тут то было…

Как и прежде до этого он рассказывал своему другу о случившемся, жестикулируя и ругаясь, с неприличной для монарха эмоциональностью. А Ричард слушал. Так, как умел лишь он. И с каждым словом на душе становилось все легче, а в голове ясней.

— Твоя девочка просто чудо, — тихо произнес Ричард, когда Альран окончательно выдохся, — Она приблизила тебя к воссоединению с Хельгой на несколько лет как минимум.