Дорожные байки

– Расскажите кто-нибудь ещё историю, ну пожалуйста – сказала Женя с подкупающей улыбкой.

– Что же, могу я кое-что рассказать – размеренно произнес высокий мужчина в плаще.

– У меня есть приятель, Иван Иваныч. Он сейчас на пенсии, а до этого много лет проработал следователем. Лет пять назад, он расследовал дело об убийстве одного криминального авторитета по кличке Бурый. Дело сразу показалось ему странным. Главный подозреваемый, который собственно свою вину уже признал, был молодой человек, только вернувшийся из армии. Даже не из армии, а из военного госпиталя, куда он попал после тяжелого ранения, полученного на Афгано-Таджикской границе. Довольно редкое сочетание таких преступника и жертвы. Звали обвиняемого Сергей Ромашин. Его осудили и отправили отбывать срок куда-то на Урал. Однако ещё до этого, в полицию пришла мать Ромашина с заявлением, что обвиняемый молодой человек вовсе не ее сын. На вопрос, почему она молчала столько времени, женщина ответила, что не была до конца уверена.

Чужой

Иван Иваныч открыл дело и в который раз прошелся взглядом по страницам.

– Ромашин служил на Афгано-Таджикской границе. Во время боестолкновения был ранен и получил тяжелую контузию. Парень довольно долго провалялся в госпитале, где ему сделали несколько операций на лице, сильно посеченному осколками. Через месяц его выписали и он вернулся домой к матери. Спустя примерно полгода, Ромашин пришел в ресторан «Алладин» и застрелил Бурого из пистолета ТТ у всех на виду. Он выстрелил два раза в грудь, оба выстрела были смертельные. Оружие он бросил на пол, но сам с места преступления не скрылся, а сел за столик и стал ждать полицию. Были свидетели, которые говорили, что перед тем, как выстрелить парень что-то сказал Бурому. Однако другие говорили, что он стал стрелять сразу, как подошел к столику, за которым сидел авторитет. Почему Бурый оказался без охраны, не понятно, учитывая количество его врагов. Возможно кто-то из охраны всё-таки был, но ретировался. При допросах Сергей утверждал, что такие люди, как Бурый, не прожили бы на войне и трех дней. Больше о своих мотивах он ничего не говорил, а лишь повторял:

– Вы и так всё знаете, так что или отпустите или вы такие же, как он.

Добиться от него чего-то ещё так и не смогли.

– Какое-то гипертрофированное чувство справедливости – подумал следователь.

Иван Иваныч отложил дело и прошелся по комнате. Он остановился у окна и задумался:

– Всё бы ничего, возможно этого парня, у которого после контузии и так с мозгами не всё хорошо, просто использовали. Но почему его мать, отказывается в нем признавать сына. Можно было бы подумать, что она таким странным способом хочет отвести позор его преступления от себя. Однако, сомнения у нее появились гораздо раньше. С того самого дня, как Ромашин пришел из армии, она несколько раз говорила об этом соседке – размышлял следователь.

– Откровенно говоря, лицо у Сергея действительно было сильно посечено осколками и несмотря на все старания хирургов, смотреть на него было не очень приятно. Но мать-то должна была понять, кто перед ней. Не мог же он настолько измениться за время службы. Кроме того, всё-таки странно, что Ромашин не попытался скрыться после убийства Бурого. Значит, либо у парня был сильный мотив, либо его наняли как исполнителя, но договорились, что он отсидит. Такое бывает, но в случае с Ромашиным, такой сценарий мало вероятен. Значит у него был сильный личный мотив. Надо сходить к его матери и пообщаться с ней самому – решил следователь.

Он созвонился с Людмилой Олеговной, так звали маму Ромашина, и на следующий день пришел к ней в квартиру. Перед ним появилась женщина, которой на вид можно было дать лет шестьдесят, хотя Иван Иваныч знал, что ей не больше сорока пяти. Причина этого ему скоро стала ясна. Когда он прошел вместе с хозяйкой дома на кухню, то сразу заметил на полу большое количество пустых бутылок от вина и пива. Одиночество и свалившиеся на голову Людмилы Олеговны несчастья, сломили эту, по всей видимости, когда-то очень красивую женщину. Она никогда не была замужем, и об отце Сергея никому не рассказывала. Единственной её опорой был сын, которого сначала тяжело ранили в армии, а теперь должны были посадить за убийство. Уже с самого начала разговора, Иван Иваныч не сильно верил словам матери Ромашина. Тем не менее она была убедительна в своих рассуждениях. Это он понял уже много позже. Ее сомнения относительно Ромашина, были основаны не только на травмах лица. Она была уверена, что человек приехавший к ней из военного госпиталя, ничем не напоминал её сына.

– Послушайте Людмила Олеговна, я понимаю, что в преддверии суда, приговор которого вряд ли вас устроит, вам не просто со мной говорить. Но это важно. Почему вы утверждаете, что не признаете в Сергее Ромашине вашего сына?

– Это не Сергей – резко произнесла женщина.

– Почему вы так категоричны. Есть приятели Сергея, которые признали в нем Ромашина.

– А что мне до них. Пусть своих детей признают так же, как этого.