Дорожные работы

Он вошел в дом через кухонную дверь. В кухне было душно и многолюдно. А ведь было еще только полдевятого; Эффект Прибоя еще не начался. Эффект Прибоя тоже был частью теории Уолтера; он считал, что по ходу вечеринки люди постепенно расходятся по четырем углам дома. Если верить Уолли, то как-то раз он обнаружил одного из гостей в мансарде почти через сутки после завершения вечеринки.

Между тем женщина в черном платье поцеловала его в губы, прижавшись пышным бюстом к его груди. Несколько капель мартини выплеснулись при этом на пол между ними.

— Привет, — поздоровался он. — Вы кто?

— Я Тина Ховард, Барт. Ты что, забыл, как мы в поход ходили? — Она погрозила ему пальцем, увенчанным длинным ногтем в форме наконечника пики. — ГАДКИЙ МАЛЬЧИШКА!

— Ах, Тина! — обрадовался он. — И верно — теперь я тебя узнал! — Он расплылся до ушей. Этим тоже славились вечеринки Уолтера: люди из твоего прошлого то и дело объявлялись здесь, словно старые фотографии. Мальчишка с соседского двора; девушка, с которой ты едва не переспал в колледже; парень, с которым тебе довелось поработать как-то летним месяцем лет восемнадцать назад.

— Но только теперь меня зовут Тина Ховард Уоллес, — кокетливо прощебетала она. — И я здесь с мужем… Где-то он тут был неподалеку. — Она посмотрела по сторонам, пролила еще немного коктейля и поспешно осушила стакан, пока в нем хоть что-то оставалось. — Какой КОШМАР — я его, кажется, потеряла!

Она устремила на него призывный взгляд, и Барт недоверчиво вспомнил, что именно Тина впервые познакомила его с женской плотью. Это было сто девять лет назад, когда, по окончании школы, их класс отправился в поход. Тогда он гладил ее грудь через тонкую блузку возле…

— Бобровый ручей, — громко произнес он.

Она захихикала и зарделась.

— Да, вижу, ты не забыл.

Его взгляд машинально скользнул по ее груди, и Тина звонко рассмеялась. Он смущенно улыбнулся.

— Похоже, время уходит быстрее…

— Барт! — выкрикнул Уолли Хамнер, перекрывая гул голосов. — Привет, дружище! Я страшно рад, что ты сумел к нам выбраться!

Он протиснулся через толпу к Уолли и пожал его вытянутую руку. Уолли ответил крепким рукопожатием.

— Вижу, вы уже встретились с Тиной Уоллес.

— Да, вспомнили былое, — ответил он и снова смущенно улыбнулся, глядя на Тину.

— Только не вздумай рассказать моему мужу, проказник, — хихикнула Тина. — Извините, ребята, я вас оставлю. Еще увидимся, Барт?

— Конечно.

Она обогнула кучку людей, сгрудившихся вокруг стола с закусками, и вошла в гостиную. Проводив ее взглядом, он спросил:

— Откуда ты их выкапываешь, Уолтер? Это первая девчонка, с которой мы обжимались. Я просто глазам своим не поверил, когда узнал ее.

Уолтер скромно пожал плечами.

— Это одна из составных частей «Принципа неизбежного удовольствия», дружище Бартон. — Он кивком указал на бумажный пакет, зажатый у Барта под мышкой. — А это у тебя что?

— «Южный комфорт». Надеюсь, севен-ап у тебя найдется?

— Найдется, — кивнул Уолли, поморщившись. — Неужто ты собираешься пить эту тюленью мочу? Мне всегда казалось, что ты предпочитаешь виски.

— Наедине с самим собой я пью только «Южный комфорт» с севен-апом. Жизнь научила.

Уолли усмехнулся.

— Тут где-то была Мэри. Она уже давно тебя ждет. Налей себе выпить и пойдем на поиски.

— Хорошо.

Он снова двинулся через кухню, здороваясь с людьми, которых едва знал и которые отвечали ему недоуменными взглядами, а также отвечая «привет» и «здравствуйте» людям, которых точно не знал, но которые здоровались с ним первыми. В воздухе висел сизый туман сигаретного дыма. Со всех сторон доносились бессмысленные обрывки разговоров, словно голоса ведущих ночных радиостанций.

…но у Фредди с Джимом не оказалось при себе расписания, и мне пришлось…

…сказала, что у него недавно умерла мать, а сам он скоро сопьется, если не остановится…

…а когда соскреб краску, то увидел, что вещица и в самом деле старинная…

…я от этих коммивояжеров уже на стенку лезу…

…совсем рассорились. Но не разводятся из-за детишек, хотя он и пьет как лошадь…

…платье просто обалденное!

…так нализался, что блеванул прямо на бедную официантку…

Перед плитой и раковиной возвышался длинный стол, сплошь уставленный початыми и полными бутылками, стаканами и рюмками всевозможных размеров. Пепельницы уже были доверху заполнены окурками. В раковине теснились три серебряных ведерка со льдом. Над плитой красовался плакат с изображением Ричарда Никсона в здоровенных наушниках. Конец провода от наушников исчезал в ослиной заднице. Подпись гласила:

А ВОТ МЫ СЛУШАЕМ ЛУЧШЕ!