Дорожный реквием

Та, засмущавшись — засуетилась перед гостем:

— Ой! Миша. Ты хоть бы предупредил меня! У меня то и угощать особо нечем! Только вот борщ да котлеты!

— Ой, да что вы! Мне ничего не надо! — Алексей протянул руку хозяйке. — Леша! Просто Леша. Без всяких предрассудков! Я ведь сам Рогаческий!

Женщина пожала ему ладонь и улыбнулась:

— Очень приятно! Зинаида Петровна! Походите! Руки мойте! А я сейчас мигом на стол сооружу!

Через десять минут они сидели за большим дубовым столом. На нем — наваристый борщ со свининой в маленькой кастрюльке и котлеты, на красивом фарфоровом подносе. Квашеная капуста и соленые огурцы в салатнице. Зинаида Петровна достала из буфета хрустальный графинчик и поставила его на центр стола.

— Вот немного. Перед сном! Настоящая — анисовая! — похвасталась она, кивая на посудину.

— Да, Зина у меня — ее как — то готовит. Берет — заводскую, туда, что то добавляет и вот! Пить приятно! И голова утром не болит! — разливая водку — в маленькие, пузатые рюмочки, нахваливал жену Сазонов.

Алесей — уминал, за обе щеки котлеты и лишь что — то мычал в ответ. Зинаида Петровна с улыбкой смотрела на него и приговаривала:

— Вы еште! Еште!

Сазонов, выпил рюмку и, закусив огурцом — потянулся за папиросами. Жена посмотрела на него и спросила:

— А вы к нам то надолго? Алесей?

— Да вот, как маньяка мать поймаем, а так и будет тут у нас! — ответил за Степанова Михаил Петрович.

— Ой! Не говорите! Страх, то какой! Весь поселок бурлит! Разговоров об это — в каждом углу! Люди бояться! Тут бабушки даже забеспокоились! А я им говорю, не бойтесь, он ведь только молоденьких насилует, а вас то ему без надобности! Хи! Хи! — рассмеялась Сазонова. — А намедни, Надежду Павловну встретила, так та прямо та и говорит, я говорит. Знаю, кто этот парень!

Степанов насторожился. Михаил Петрович — напротив, оставался невозмутимым и только буркнул в ответ:

— Это Василевская что ли?

— Ну да!

Алексей, вытер рот салфеткой и, выпив рюмку, спросил:

— Василевская? Это не учительница ли?

— Ну да! Была когда — то! Сейчас то она пенсионерка! А вы откуда ее знаете? — тревожным голосом спросила Зинаида Петровна.

Степанов, пожал плечами и, закурив сигарету — отодвинул от себя тарелку:

— Спасибо! Все было очень вкусно!

— Пожалуйста! Может еще? — Сазонова кивнула на котлеты.

— Нет, нет спасибо! И так объелся! А знаю я Василевскую — это ж моя учительница! У нас в школе нашей классной была! Он, что живет тут не далеко!

— Ой! — Зинаида Петровна всплеснула руками. — Я и забыла! Вы ведь наш рогачевский! А когда вы школу то кончили?

— В семьдесят девятом! И уехал! Так вот больше и не живу тут!

— Да, давно!

— Так, что вы там про Василевскую говорили? Знает она, кто этот маньяк?

— Да ерунда это все! Василевская начиталась детективов! Вот и бредит! Она уже не раз рассказывала! — буркнул раздраженно Сазонов.

Степанов внимательно слушал. Он специально не перебивал Михаила Петровича — давая ему высказаться. Затянувшись сигаретой — Алексей выпустил дым в потолок. Сазонов, видя, что он молчит, продолжил:

— Она мне говорила. Не раз. Но я этому не придаю значения! Бормочет, про какой то расстегай из сердца. Якобы, кто — то, ей, этот пирог принес домой и бросил под дверь! Ну, прямо как в кино! Что за расстегай! Почему из сердца?! Не понятно! Да и где это расстегай? Если бы она хоть его показала — а то говорит, что собаке скормила. В общем, сумасшедшая одно слово! На старости лет! У нее дети то в городе живут. Старуха одна. Не достатка ни в чес нет. Дети все ей делают — привозят уголь. Воду провели и даже вот этот поставили — нагреватель. Теперь у нее и горячая есть. Так она по книжкам и ударили. Вот и результат. От скуки — как говорится!

Степанов посмотрел в глаза Михаилу Петровичу:

— А, почему она говорит — знает, кто убил? По пирогу, что ли?

— Нет! Говорит — что в пироге была бумажка, какая то! Но какая, не говорит. Ничего узнать не возможно. Я несколько раз с ней беседовал, а она бормочет — нелепицу, какую то! Я плюнул. Да и соседи говорят — не нормальная она, твоя учительница!

— Я хочу с ней поговорить. Устроишь?

Сазонов пожал плечами и буркнул:

— Хочешь — устрою. Только вот будет ли толк от этого! Нам с тобой надо не на всяких сумасшедших распыляться. А этого — гада ловить! Ладно! Давай пойдем спать! А то уже поздно! Мать — ты Алексею в большой комнате постели! Там ему удобно будет — диван то широкий!

Зинаида Петровна кивнула головой и ушла стелить постель. Степанов, докурил сигарету и, потянувшись — тихо сказал:

— Хорошо у тебя тут Петрович! Тихо! Воздух свежий! Жить приятно, не то, что у нас в городе! Шум, гам суета!

— Ага! Вот — приезжай к нам работать! Я тебя к себе в замы возьму! Только вот не поедешь ведь! Нет! Город — это как наркотик! — ухмыльнулся Сазонов.

Вдруг, со двора — послышался шум. Сазонов, насторожившись — взглянул на окно. За стеклом были слышны звуки борьбы:

— Тихо! Что — то там Мухтар резвиться! Пойду, посмотрю! — он встал со стула и вышел в сени.