Дорсай. Дракон и Джордж. Книги 1 - 20

Король повернул голову вправо и махнул рукой. От стен ниши отделилось два блока. Они подались в разные стороны, и в нишу въехала каменная плита. На ней лежал Роберт Фалон. Ребенок махал ручонками, сучил ногами и, казалось, плакал навзрыд, хотя из ниши не доносилось ни звука.

Джим рванулся к Роберту и с разбега у самой ниши налетел на невидимую каменную преграду.

Король сардонически рассмеялся.

— Хорош маг! Попался на простейший прием. Постой за этой стеной, глупец. Она прозрачная. Полюбуйся в волю на своего несмышленыша. Неужели ты решил, что я отдам тебе ребенка? Нет, я отдам его леди, впрочем, такой же глупой, как и ты.

Губы короля сжались, а затем искривились в презрительной улыбке.

— Посмотри на этого недоумка, возомнившего себя магом, племянник. Он, видишь ли, решил, что я отдам ему младенца. Да разве для того мне самому пришлось отправиться за этим ребенком после того, как мои стуканцы вернулись ни с чем, одни, напуганные ошалелыми воплями глупых людишек, а другие — шнырявшим повсюду волком?

В голове у Джима гудело, он едва соображал, о чем говорил король, и все-таки до него дошло главное: тот собирался отдать Роберта какой-то леди.

— Какой леди ты собираешься отдать ребенка? — через силу спросил Джим короля. — Как ее зовут? Агата Фалон?

Король не ответил. Внезапно неведомая сила отбросила Джима назад, и он бы упал, если бы его не подхватил Брайен. Джим побелел, взгляд его помутился, лишь в ушах жужжали еле различимые голоса: король о чем-то говорил с Хиллом.

— Как ты себя чувствуешь, Джеймс? — спросил Брайен.

Джим потряс головой, опомнился.

— Не беспокойся, Брайен, я чувствую себя хорошо.

Джим огляделся. Хилл все еще разговаривал с королем, но теперь он стоял в круге из драгоценных камней.

— Признаться, Брайен, — снова заговорил Джим, — я некоторое время не контролировал ситуацию. Произошло что-нибудь новое?

— Да ничего нового. Эти двое парней продолжают спорить. Тот, кто называет себя королем, похоже, берет верх. По правде говоря, Хилла я недолюбливал, но сейчас, клянусь Богоматерью, я бы помог ему, если бы знал как.

— Выходит, ты слышал, о чем они говорили, — удивился Джим. — Может быть, ты вообще слышал все, о чем говорили в этой пещере?

— Да нет, — недовольно ответил Брайен. — Голоса этих парней я услышал совсем недавно. До того они лишь шевелили губами. Я сам удивился, когда услышал их разговор. Оказывается, когда хотят, они могут говорить, соблюдая приличия. Этот чертов король грозит снова замуровать Хилла, если малый не покорится ему. А Хилл стоит на своем, как настоящий мужчина. Послушай сам, о чем они говорят.

— Но как он сумел... — не закончив фразы, Джим прислушался. — Они и впрямь говорят разборчиво.

Внезапно его осенило.

— А теперь послушай меня, Брайен, — проговорил Джим. — Я сейчас скажу тебе кое-что.

Джим вошел в круг из драгоценных камней, повернулся к Брайену и произнес по-латыни:

— Gladiator Hill, amor Fortunae.

— Разделяю твою надежду, Джеймс, — ответил Брайен, — только не возьму в толк, с какой стати ты отошел от меня. Ты что, проверяешь мой слух?

Джим вышел из круга и повторил латинскую фразу.

— Отчего ты шевелишь губами, Джеймс? — озадаченно спросил Брайен. — Ты хочешь, чтобы я понял тебя по губам?

— Извини, Брайен. Я сказал, что Хилл настоящий боец и Фортуна не оставит его.

— Ты и до этого сказал то же самое. Фортуной пренебрегать нельзя, я согласен. Но главным образом судьба каждого существа находится в его собственных руках. Эти парни слишком долго болтают. Англичане уже давно бы взялись за оружие. Да ты послушай.

Брайен был прав. Хилл с королем продолжали выяснять отношения.

— ...Кто, как не ты, совершил это гнусное злодеяние? — вопрошал Хилл.

— Убил твоего отца? — возмутился король. — Говорю тебе: старикашка сам упал со скалы и отправился к праотцам. Впрочем, этому мошеннику туда и дорога.

— Ты лжешь, что мой отец случайно разбился.

— Выбирай слова, племянник.

— А разве ты выбираешь слова? Ты назвал моего отца «мошенником». Ты сам — мошенник и братоубийца.

— Ты забываешься, племянник. Думай, что говоришь. Я видел собственными глазами, как твой отец упал со скалы.

— Нет, это ты убил его. И ты за это ответишь!

Король рассмеялся.

— Не ты ли хочешь потягаться со мной? С твоими-то силенками?

— Я не один. Со мной человек, который оберегает мою Удачу.

— Глупец, о котором ты говоришь, тебе Удачи не принесет. Разве он сам удачлив?

— А разве нет? Он необыкновенно удачлив — у него есть ребенок. К тому же, он маг и, значит, удачлив вдвойне.

— Маг? И ты думаешь, мне с ним не справиться? Да я справился и не с таким магом. Хочешь на него посмотреть?

Король повернул голову влево и снова махнул рукой. В нишу въехала железная клетка, а в клетке, уцепившись за прутья, едва держась на ногах, стоял Каролинус.

— Уходи! — вскричал маг. — Джим, УХОДИ!

* * *

Неожиданно Джим очутился на сцене зала, до отказа набитого публикой, большая часть которой была облачена в красные мантии.

Маги! Да у них совещание! А вот и докладчик!