Дорсай. Дракон и Джордж. Книги 1 - 20

Джим участливо посмотрел на нее, хотя хорошо знал, что окружающие его люди воспринимали сочувствие как насмешку над своей слабостью. Недаром Кинетете остановила Энджи, когда та попыталась посочувствовать Камберленду. И все же Джим не мог уйти, не утешив Мэй. Он взял стул и сел рядом с девочкой.

— Скажи, Мэй, — начал он, — почему вы с Томом так часто деретесь?

— Мы деремся с ним не чаще других. Дерутся все.

— А отчего за вашей дракой каждый раз наблюдают слуги и стражники?

— Не знаю, милорд. Может быть, потому, что мы деремся с ним во дворе, рядом с кухней.

Джим понял, что большего от Мэй не добиться. Внезапно он вспомнил подслушанный разговор между Николасом и Бартоломью. Только сейчас его осенило, что солдаты делали ставки на исход драки между Томом и Мэй и обсуждали свои шансы на выигрыш. Да разве Мэй признается, что на них с Томом ставили?

На всякий случай Джим поинтересовался:

— Может быть, среди слуг или стражников есть такие, кто заинтересован в исходе ваших драк с Томом?

Мэй побледнела. На нее было жалко смотреть.

— Поговорим об этом как-нибудь в другой раз, — покладисто сказал Джим, подымаясь со стула. — А сейчас постарайся уснуть.

— Милорд, я хочу кое о чем рассказать тебе! — выпалила неожиданно девочка.

Джим удивленно взглянул на нее и снова опустился на стул.

Мэй отвела глаза в сторону и приступила к рассказу:

— Ты должен знать, милорд! И миледи тоже! Мы с Томом с раннего детства были как близнецы: одного возраста, одного роста, одной внешности. Мы враз попали сюда на работу и были рады, что станем жить под одной крышей.

Мэй замолчала и взглянула на Джима сияющими глазами.

— Я понятно рассказываю, милорд?

— Вполне, — одобрительным тоном ответил Джим. Мэй опять отвела глаза в сторону.

— Но потом вышло так, что я стала перегонять Тома в росте. — Мэй взглянула на Джима. — Ты же знаешь, милорд, как это бывает с девочками?

Джим кивнул.

— Поначалу мы дрались с Томом на равных, — продолжила Мэй, — а потом, когда я стала сильней и выше его, победа всякий раз доставалась мне. Я попросила Тома не задираться, а он все лез и лез на рожон, стараясь доказать свою силу, да все понапрасну. На Тома стали косо посматривать.

— Ты хочешь сказать, что слуги стали над ним посмеиваться?

— Хуже того, милорд. Его стали дразнить. А один стражник бросил Тому в лицо, что ему ни в жизнь не стать настоящим мужчиной, а когда Том предложил этому типу подраться, тот ответил, что не станет марать руки о парня, которому не по силам побить девчонку.

Мэй судорожно вздохнула, на мгновение замолчала, а затем, взглянув Джиму в глаза, твердо произнесла:

— Мы с Томом собираемся пожениться, милорд. Ему не найти лучшей жены, а мне — лучшего мужа.

— И поэтому ты сегодня позволила Тому победить тебя?

Мэй стремительно села в постели и, сверкнув глазами, воскликнула:

— Я не поддалась! Я никому не уступаю, милорд! Даже Тому.

— Извини, Мэй, я не хотел обидеть тебя, — промямлил Джим.

— Том победил честно! — добавила девчонка, дрожа от волнения.

— Я верю тебе. Ляг.

Мэй опустила голову на подушку.

— Том победил честно, — тихо повторила она. — Он стал настоящим мужчиной и теперь надает любому, кто вздумает потешаться над ним. Мы поженимся, когда поспеет урожай яблок.

Джим взглянул на девочку со смешанным чувством жалости и уважения. По существу, Мэй и Том были еще детьми. Однако время диктовало им вступить во взрослую жизнь, и они не страшились ее.

Джим встал со стула и потянулся рукой к кожаному кошельку, висевшему у него на поясе. Он вынул оттуда монету и протянул ее девочке со словами:

— Тебе на свадьбу.

Мэй машинально взяла монету и во все глаза уставилась на кружок.

— Целый золотой леопард, милорд? — удивилась она.

Леопард равнялся трем шиллингам, а одного шиллинга хватало рыцарю, чтобы вместе с оруженосцем снарядиться в поход. Но хотя Мэй и правильно оценила достоинство подаренной ей монеты, Джим готов был поклясться, что она впервые держит деньги в руках. Мэй осторожно сжимала монету пальцами, словно боясь, что та рассыплется в прах, если нажать на нее сильнее.

— Свадебный подарок, — повторил Джим. — А теперь спи. Тебе надо восстановить силы.

Мэй послушно закрыла глаза.

Джим вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой, и медленно побрел по проходу. Внезапно мысли его потекли по новому направлению. Черт его дернул дать Мэй леопард! Теперь каждый, кому не лень, постарается под удобным предлогом выудить у него деньги. Он дал Мэй слишком много. За глаза и за уши ей хватило бы и гроута, серебряной монеты, равной четырем пенсам.

Расчувствовался, отдал Мэй единственный леопард, который у него был, а если Энджи узнает об этом... Джим поморщился: о последствиях лучше было не думать. Что сделано, то сделано. Может быть, леопард принесет Мэй счастье...

Джим остановился. Новая мысль пришла ему в голову. А что если Мэй не заснула? С нее станет попытаться проглотить леопард, чтобы понадежней его припрятать. Монета слишком большая — Мэй может поперхнуться и умереть.