Досье без названия

– В самолете. В прошлом апреле. Я проверял, застегнуты ли ремни безопасности, и вдруг увидел невероятно красивую кисть руки. Больше ничего видно не было, только эта рука.

Тут женщина заплакала. Слезы текли без остановки, но она не пыталась их вытереть и только смотрела на Давида. Ему показалось, что слова из него вытекают так же, как слезы из ее глаз.

– Я смотрел на эту руку и думал, что лучше не видеть лица. Было бы страшно обнаружить, что такая прекрасная рука принадлежит кому-нибудь отвратительному.

Он помолчал и продолжил, уже не останавливаясь:

– Я был на работе и не мог быть внимательным только к кому-то одному, мы должны быть вежливы и предупредительны со всеми без исключения. Правда, к концу полета я не замечал никого, кроме него. Он меня ошеломил. Не могло быть никого такого, как он.

– Потом я пару раз в месяц встречал его на своих рейсах. Он всегда был очень любезен, но никогда не пытался заговорить и ничем не давал понять, что думает обо мне не только как о стюарде.

– Я хотел его забыть, но не мог, совсем не мог. Летом из-за каникул я не видел его почти два с половиной месяца, и выносить это оказалось невозможно. И тогда я сказал себе, что если вдруг встречу его еще раз, то обязательно что-нибудь сделаю, чтобы дать ему знать.

– И это произошло в середине сентября, я заметил его издалека в аэропорту. Я должен был улетать, а он только что приземлился. Тогда я подошел и сделал вид, что поднял что-то, что он уронил, и так передал ему записку со своим именем и номером телефона. Он прочел, поблагодарил, и когда я увидел, как бережно он убирает мою записку в бумажник, то думал, что у меня сердце выскочит.

– Он позвонил на следующий день и попросил разрешения прийти сюда – как будто я мог ему в чем-то отказать. И с этого дня мы проводили вместе всё свободное время.

– В последний раз, когда мы виделись, он сказал, что хочет, чтобы наши отношения перестали быть тайной. Он не хотел больше использовать фальшивые имена в социальных сетях, хотел перестать скрываться. Он ведь даже перестал летать на моих рейсах, чтобы никто не заметил, что мы знакомы. Хотел хранить наши фотографии, а он себе это запрещал, боялся, что они кому-нибудь попадутся на глаза и у меня будут неприятности. Сам он был готов потерять всё ради того, чтобы мы могли жить нормальной жизнью, и просил меня подумать, смогу ли я поступить так же.

– О чем тут было думать? Впервые мы назначили следующую встречу у него. У меня было несколько выходных в начале января, и я мог наконец увидеть, как он живет.

– Я пришел довольно поздно, как мы и договаривались. Я был так счастлив… Ждал лифт и смеялся с какими-то незнакомыми людьми, потом из лифта вышла женщина – и я восхищался тем, как от нее чудесно пахло свежемолотым кофе. Меня всё радовало, всё. А потом я оказался перед его дверью и почувствовал запах газа.

– Я слышал, как в квартире звонит его мобильный и никто не отвечает, чувствовал этот ужасный запах и ничего, ничего не сделал, только помчался по лестнице вниз, звонил в квартиры и кричал, чтобы вызвали пожарных.

– Если бы я не ушел, если бы выломал дверь, я мог бы его спасти…

И он закрыл лицо руками, чтобы никто не видел, как он плачет. Они смотрели на мальчика, который тайком скорбел и некому было его поддержать или утешить.

– Ты не мог его спасти. Он был уже мертв. А вот его убийца был еще близко и мог использовать тебя в своих целях. Ты прекрасно вписывался в версию убийства по страсти.

Давид поднял на него заплаканные глаза:

– Убийца? Но я читал, что вместе с Ари погиб еще один человек. Я подумал, что… – и он опять зарыдал.

– Нет, – ответил отец, – они оба жертвы одного убийцы, и мы пока не знаем почему. Я читал дневник Ари, в его жизни не было никого, кроме тебя.

Теперь всё, что Давид скрывал ото всех несколько недель, выходило из него вместе с безудержными рыданиями. Его била дрожь и тело сводили судороги. Тогда мать Ари поднялась со своего стула, села рядом и обняла. Она утешала его, как утешают ребенка, и плакала вместе с ним. Сквозь слезы он слышал, как она говорит: «Милый, ты не хотел бы пожить с нами некоторое время? Только ты можешь понять, что мы переживаем». Когда он согласился, она сказала: «И сейчас мы поедем на кладбище». На что отец ответил: «Нет, сначала мы должны сделать для Ари одну важную вещь. Давид, ты сможешь описать как следует эту женщину, от которой пахло кофе?»

01.02.2016. Записи Камилль Руше

Из-за этого кота приходится убирать в собственном доме в воскресенье вечером. Он умудрился перемешать на рабочем столе все материалы для моей новой книги. Теперь буду закрывать на ключ не только кухню и ванную, но еще и кабинет. И молиться, чтобы он не нашел ничего интересного в спальне и гостиной. Надо бы проводить больше времени дома, но у меня столько работы. И еще нужно повидаться с Жоэлем по поводу компьютера.

Завтра надо успеть отвезти документы нотариусу мадемуазель Поль. Надеюсь, он найдет кого-нибудь, кто заберет кота.

01.02.2016, Париж. Квартира Юдифь