Досье Дракулы

Он пошел ей навстречу. Так они и стояли посреди ее салона, нос к… пупку.

— Да успокойтесь вы! Это нелепо!Умоляю вас обоих прекратить ссориться и вспомнить, зачем мы собрались. Да посмотрите же на себя!

Не сразу, но они оба сели на прежние места, Кейн быстрее, а Сперанца так, словно двигалась сквозь воду.

Вернувшись в свой угол, Кейн хлопнул себя ладонью по губам. Я видел, действительно видел, что он сам дивился тому, как с них сорвались эти слова.

— Леди Уайльд, — с придыханием произнес мой друг, — сможете ли вы простить меня?

— Полагаю, что смогу, мистер Кейн, — заявила Сперанца. — Но думаю, воздержусь… еще несколько минут. В конце концов, я предлагаю быть любезными друг с другом, всего лишь любезными.

И, видимо решив подкрепить свои слова действиями, она позвонила в колокольчик и вызвала Бетти, которая, по прошествии времени, принесла ужасающий чай, подавать который вдобавок ей мешала зажатая в левой руке лилия на длинном стебле. Кроме того, от нее попахивало одеколоном. Значит, мы вновь прибыли на Парк-стрит, слегка разминувшись с Оскаром Уайльдом.

Пока Бетти столь странным манером разливала чай, Кейн повернулся ко мне и шепнул:

— Я разбит. Разбит,Брэм… мои нервы… мои страхи. Я не владею собой!

Да уж, о мешках с кровью ему лучше не рассказывать.

Наконец, после того как надушенная служанка, подав холодный чай и черствые кексы, удалилась, Кейн обратился к нашей хозяйке со словами:

— Сперанца, я прошу прощения, от всей души прошу прощения. И конечно, вы оба правы. Мы должны действовать… Говорите, пожалуйста.

Некоторое время Сперанца орлиным взором смотрела на нас поверх сколотого края своей чашки, продолжая маленькими глоточками потягивать чай. Потом медленно, очень медленно поставила чашку на блюдце и произнесла:

— Я лишь хочу сказать, господа, раз уж мы лишены удовольствия пообщаться с Тамблти — мы ведь не можем даже его найти, — не стоит ли нам подумать о возможности связаться с тем, кем он одержим? Может быть, оноткликнется? Ведь американец — лишь инструмент этого… Как там его зовут, мистер Стокер?

— Сет, — машинально ответил я, хотя идея от меня ускользала.

— Вот-вот, — кивнула Сперанца — Думаю, следует признать: даже если нам удастся найти Тамблти, нам… хм… Я очень сомневаюсь, чтобы нам удалось его урезонить, отвратить от злодеяний. У него, в конце-то концов, не навязчивее пристрастие к картам или скачкам, a мания убийства!Он одержим демоном. И эта одержимость выглядит полной, да?

Мы с Кейном согласились, поскольку никаких признаков ее неполноты не видели.

— А раз так, я предлагаю следующее: давайте призовем самого демона, обратимся к Сету и, таким образом, посеем семена раздора.

— Ага, то есть такой раздор сделает одержимость неполной, — неожиданно догадался я.

— Вот именно, — удовлетворенно произнесла Сперанца.

— А потом, наверно, надо будет передать их обоих в руки священника? — с надеждой предположил Кейн.

— Боюсь, что на это рассчитывать не приходится — момент упущен. Даже мой католический патер не сможет провести ритуал изгнания демона из Тамблти, а любой другой просто сообщит обо всем властям.

— Вот кого нам не надо, так это властей, — буркнул Кейн, хотя это было излишне.

И тогда Сперанца заявила, что для посрамления одержимости мы должны сами проложить проход, своего рода Дорогу Действий.

— Однако, если они, человек и демон, соединены, как сейчас, боюсь, ни один план не принесет пользы. С другой стороны, если мы сумеем сделать эту связь неполной, возможно…

— В любом случае попытаться стоит, — с восторгом заявил я, хотя тут же, поумерив свой пыл, добавил: — Но как?

— Я скажу вам как, — сказала Сперанца, взяв со стола книгу.

Она уже собралась читать вслух, когда Кейн спросил, что у нее за источник.

— Моим источником, мистер Кейн, являюсь я сама.

Так оно и было, ибо она держала в руках «Легенды, предания и суеверия».

— Хотя тиражи у меня, может быть, и поменьше, чем у вас, но читатели имеются, такие же внимательные и преданные.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, Сперанца. И еще раз прошу прощения за…

— И такие читатели…

Она открыла книгу, но, пошарив на груди и в высокой прическе, так и не нашла очков, а потому была вынуждена положиться на память.

— …такие читатели обнаружат, что я соединила восточные изыскания сэра Уильяма с моими собственными, ирландскими, и пришла к определенным выводам. В частности, к заключению, что ирландский распевный плач «У-лю-лю», несомненно,происходит от древнеегипетского «Хай-лу-лу».

После чего она произвела практическое сравнение двух распевов, столь долгое и громкое, что даже глуховатая Бетти всполошилась и просунула в дверь голову.

— Мэм, вы никак колокольчик уронили.

— Прости меня, дорогая. Я призывала богов, а не тебя.

Этого объяснения оказалось достаточно, чтобы Бетти без лишних слов удалилась, однако меня вокальные опыты Сперанцы заинтересовали куда больше, чем служанку.

— Ведь это погребальное ирландское песнопение?

— Точно. Так же как и египетское.

— Но мы то не бога собираемся призывать, — сказал Кейн, — а демона.