Досье на адвоката

Пережив горький опыт, Лариса сделала потрясающее открытие. Пусковым моментом для бесконтрольного поведения Бедняги были грубость и напор. Наоборот, ласка, сочувствие и неспешная речь действовали на него успокаивающе. В этот момент из него можно было вить веревки.

Она настояла, чтобы он принял душ. Бедняга слушался беспрекословно. Когда возбуждение спало, она села напротив него, взяла его руки в свои.

— Опять? — спросила она.

— Что — опять? — удивился он.

— Не надо отпираться, Бедняга, я все знаю. Я в курсе твоих проблем. Ты не виноват, милый. Ты просто очень болен.

Никто так никогда не говорил с Беднягой. Никто не жалел и не понимал его. Зато теперь случилось невероятное. Красивая молодая женщина сидела напротив него и сочувствовала ему. Казалось, в душе Бедняги открылся какой-то шлюз. Он молвил только:

— Я опять убил ее.

— Я знаю.

— Я убил Сашу снова. Я убивал ее много раз.

— Знаю, знаю.

— Но что мне делать?

Он был похож на заблудившегося ребенка.

— Я знаю выход. Обещаю помочь тебе. Но ты должен меня слушаться.

— Хорошо.

Идея ее была до смешного проста. Бедняга унаследовал не только документы своего брата-близнеца, но также его жизнь и безупречную репутацию. Стало быть, для любого преступления, совершенного Беднягой, имелось железное алиби Везунчика.

— Так вот почему свидетели клялись и божились, что видели моего клиента в тех местах, в которых он быть просто физически не мог! — дошло наконец до Лизы. — Они видели не Климова, а его брата-близнеца.

— Это чистая случайность, что дни злодеяний Чулочника пришлись на довольно яркие моменты в жизни Везунчика, — пояснял Вострецов. — Сначала день рождения Ларисы и история с тортом, потом происшествие в горах и стационар — захочешь, не подкопаешься. Но думаю, что, даже если бы события складывались иначе, Лариса и Климов все-таки нашли бы алиби. Это редкий случай, когда можно свободно распоряжаться жизнью человека, своей точной копии, для оправдания собственных преступлений.

— Но позвольте, — вмешался Андрей. — Все, что вы говорите, конечно, здорово, но последнее преступление на пустыре, как я понял, было совершено после смерти Везунчика. Значит, воспользоваться железным алиби было уже невозможно.

— Правильно мыслите, Андрей Сергеевич, — похвалил следователь. — Это же пришло в голову и Климову…

К тому времени, когда Лариса ознакомила его со своей идеей спасения от возможного уголовного преследования, Чулочник чувствовал себя уже вполне сносно. К нему вернулась способность рассуждать здраво, и он задал своей сообщнице первый вопрос:

— А что мне делать сейчас? Алиби на сегодняшнюю ночь у меня нет. Может, стоит что-нибудь придумать?

Лариса призадумалась.

— Можно пофантазировать насчет места твоего пребывания сегодняшней ночью, подготовить свидетелей. Фальшивое алиби — дело не хитрое. Главное, чтобы не нашли на месте преступления улик, указывающих на то, что ты был там, и никто иной.

Климов слушал Ларису и удивлялся. Вернее, он уже понимал, что с ее неженской логикой и, можно сказать, криминальным талантом ей ничего не стоило составить и претворить в жизнь план завоевания сердца Везунчика. А если добавить, что она обладала редкой красотой, то ее шансы увеличивались многократно.

— Я люблю детективы, — объяснила она. — Кроме того, не забывай, я все-таки училась на юридическом факультете. Так, давай вернемся к нашей проблеме. Что насчет улик?

— Все нормально, — самонадеянно заявил Чулочник. — Улик не обнаружат.

Лариса покачала головой.

— Это так кажется на первый взгляд. Кровь, сперма?

— Я ее не насиловал, — обиженно засопел убийца. — Это не мой стиль.

Его спасительница пожала плечами. Удивление она решила оставить при себе.

— …моей крови там не может быть. Я цел и невредим.

— Отпечатки пальцев?

— Обычно я очень осторожен. Я предпринимаю меры…

— А сегодня?

— Что — сегодня? Земля и трава… Там ничего не обнаружат.

— Может быть, ты брал в руки какие-нибудь предметы?

— Нет. Хотя постой…

Конечно, он брал в руки ее сумочку, бумажник. Что он наделал! Сдались ему эти чертовы червонцы! Теперь установить личность преступника будет вполне реально. Стоит его пальчики проверить через «Папиллон», как его фамилия засветится тут же. После происшествия с Ларисой его данные занесли в дактилотеку.

— Но я слышал, что отпечатки пальцев проявляются не всегда, — высказал робкое предположение Климов. — Они могут оказаться непригодными для исследования.

Лариса усмехнулась.

— Я бы не стала на это надеяться. На карту поставлено очень много.

— Что же делать?

Климов просто поражал своей беспомощностью.

— Пойти и убрать улики.

— Шутишь? Да там уже наверняка полным-полно сыщиков.

— Вероятно, это так.

— Ну и… Ты хочешь, чтобы меня взяли с поличным?

— Если не удастся это сделать незаметно, то действуй открыто. Это будет твоим алиби.

Когда Климов выслушал предложение Ларисы, он решил, что она повредилась умом. Вернуться на место убийства, схватить в руки вещи жертвы и залапать их своими пальцами, да еще в присутствии свидетелей! Дура баба, честное слово!