Досье на Крошку Че

— Врал. И погиб он из-за своей привычки постоянно лгать, но об этом чуть позже. Наоборот, Карякин моментально растрепал Лидии о сцене в туалете и воскликнул: «На меня можно положиться, стану молчать!» Однако Лидия насторожилась. То, что Вадим болтун, не являлось для нее секретом. А еще дама знала: Димон постоянно нуждается в деньгах. Поэтому мать Игоря просто решила купить неудачливого журналиста — она переписала на него дачу, где разыгрались драматические события. С одной стороны — царский подарок, с другой… Все равно дом пришлось бы продавать, ни Лидия, ни Игорь, ни Юля не хотели больше приезжать в злополучное место, а крупную сумму за нелепое строение не выручить. Это одна часть сказки, завершившаяся, как и положено, свадьбой. Но за ней последовала иная, более трагичная история.

Глава 32

Дегтярев помолчал, потом тихо сказал:

— Сейчас восстановлю для тебя последовательность событий. Значит, так…

Прошло несколько лет. Девятого октября на новой даче Тришкиных, в доме, который самозабвенно в кратчайший срок возвел Петр Григорьевич Хазе, намечается праздник — веселый день рождения Юлечки. Званы лишь самые близкие люди — верный друг Вадик Карякин, Сима Полунина и родственники.

Теперь сделаем небольшое отступление. Петр Григорьевич имеет пристрастие к алкоголю, а его жена, естественно, не приветствует «хобби» супруга. Фаина Сергеевна долго не может понять, почему, приехав в гости к дочери трезвым, муж через два часа, при полнейшем отсутствии водки на столе, уже не стоит на ногах. Восьмого октября до Фаины внезапно доходит: рукастый Петр во время строительства сделал в доме тайники и хранит в них бутылки.

Решив проверить свое предположение, Фаина звонит Лидии. У двух женщин совершенно нормальные отношения, поэтому супруга пьяницы безо всякого стыда просит:

— Лида, помоги. У вас же есть записывающая аппаратура, включи ее, когда мы приедем, потом посмотрю и увижу, где Петька бутылки прячет.

— Хорошо, — мгновенно соглашается Лидия. И не забывает выполнить обещанное.

Несмотря на любовь к горячительному, доктор обладает умелыми руками, камеры он поставил качественные, они бесперебойно могут работать несколько часов. Зная об ограничении во времени, Лидия Константиновна поступает умно — приводит аппаратуру в действие около полудня, когда все, устав от сытного завтрака, разбредаются по дому. Следовательно, до шести вечера будет идти запись, а потом придется поменять кассету.

Затем случается несчастье — Юля падает из окна. Лидия, которой во что бы то ни стало требуется «замазать» ситуацию, бросается к Нине. На какое-то время мать Игоря просто забывает о кассете, но о ней некстати вспоминает Димон…

— Откуда же Карякин узнал о том, что камеры были включены? — удивилась я. — Об их существовании ему, как собутыльнику, рассказал Петр. Но почему Вадик был уверен, что аппаратуру включат? Навряд ли Лидия рассказывала об этом налево и направо.

— Ну, в принципе, правильно, о записи особо не распространялись, — продолжал Александр Михайлович. — Только Фаина, приехав, спрашивает у Лидии: «Ты не забудешь включить свои „шпионские“ камеры? Очень уж мне хочется знать, где Петр в доме тайники под водку оборудовал». — «Сразу после завтрака, — обещает матери Юли Лидия Константиновна, — чтобы побольше времени было. Мы же за столом сначала посидим, потом отдохнем до обеда, вот тогда и заработают. Отличную вещь, кстати, Петр Григорьевич сделал. Хоть он и пьет, да умения не теряет. Аппаратура его, как часы, функционирует, все записывает, Петр мог бы зарабатывать установкой. Кстати, и в эксплуатации конструкция удобна, и особым навыкам обучаться не надо — пошел в кабинет, вынул кассетку да поставил новую. Магнитофон-то на телике стоит, все его за обычный видик принимают». — «Так, собственно, он и есть видик, — усмехнулась Фаина, — только особенный. Теперь, надеюсь, эта запись мне поможет Петьку прищучить. Значит, так: на кухне не врубай, там кто-то постоянно будет, включи в мансарде, гостиной…» — «Не учи ученую», — хмыкнула Лидия.

И дамы занялись хозяйскими делами. Ни одна из них не приметила Димона, маячившего в коридоре, а Карякин слышал их беседу почти дословно и сделал вывод: в доме сегодня будет вестись видеонаблюдение, записывающий магнитофон в кабинете, на телике. Когда случилось несчастье с Юлей, полупьяный, вечно нуждающийся в деньгах Карякин взял кассету с записью и спрятал ее под шкаф. У Вадима в жизни полный крах — с журналистикой не сложилось, его последовательно гонят со всех мест работы, дача, полученная за молчание, продана, сейчас Димон пропивает последние вырученные средства… Вот борзописец и решил шантажировать Тришкиных: задумал продать Лидии компрометирующую кассету (у алкоголиков часто происходит деградация личности, и журналист не исключение). Но, проспавшись, Димон никак не может вспомнить, куда спьяну засунул кассету, и на всякий случай умело дает понять Лидии: запись в руках у Нины. Тебе все ясно?

— Кстати, рассказанное тобой для меня не новость, сама раскопала истину.