Досье на Крошку Че

— Ванька в машине сидит, а я пошла вас поторопить, — ответила Ирка. — Манюня на занятиях в кружке, другие на работе. Только вас ждем.

Вот тут мне стало совсем нехорошо. Ванька — это наш садовник Иван. Он же по совместительству дворник, электрик, слесарь, плотник и муж Ирки, един во многих лицах. [2] Так куда я намеревалась поехать со сладкой парочкой?

— Несознательные они люди, — недовольно продолжала тем временем Ирка. — Уж сколько по телику говорили, убеждали… Нет! Умотали по своим делам, никто о государстве думать не желает!

— Ира, — заорала я, — говори живо, в какую степь мы направляемся!

— Так на выборы!

Я плюхнулась на кровать.

— И кого выбирать надо?

— Ясное дело, депутата, — пожала плечами Ирка.

— Которого? — тупо вопрошала я.

В глазах домработницы метнулось изумление.

— А чего, их много?

— Думаю, да, — пробормотала я, преспокойно залезая под уютное, теплое одеяло.

— Не правда ваша! — с жаром воскликнула Ирка и вытащила из кармана мятую листовку. — Глядите, вчерась на наши ворота наклеили, значит, за него голос отдать надо.

Я бросила взгляд на бумагу. Посередине красовалось фото лысого дядьки в круглых, совершенно идиотских очках, внизу стояла надпись, сделанная крупными буквами: «Картинкин Михаил Семенович — наш общий выбор».

— Вот, — потрясла рекламной дацзыбао Ирка, — ясно и понятно!

— Спасибо тебе, — ответила я, блаженно закрывая глаза, — очень благодарна за заботу, но, к сожалению, плохо себя чувствую. Короче, ступайте с Иваном вдвоем.

— Угу, — протянула Ирка и, шаркая тапками, ушла.

Ко мне, мягко мурлыча колыбельную, начал подкрадываться сон, я удобно вытянулась, мои руки обхватили подушку. Снизу послышалось сопение, затем нечто тяжелое плюхнулось мне на спину… Знаете, дорогие мои, во всем плохом можно найти хорошее, и никогда не следует бороться с не зависящими от нас обстоятельствами. Ну, к примеру, какой смысл сражаться с цунами? Оно все равно накатит и смоет неразумного, гневно размахивающего руками на берегу человека. Следует беречь свои нервы, не тратить их по пустякам, а при виде гигантской волны постараться мигом удрать. Я всегда так поступаю. Вот сейчас наглый мопс Хуч вскочил на кровать и развалился на спине у хозяйки. Девять людей из десяти в подобной ситуации начали бы негодовать, спихивать охамевшего Хучика, обещать ему всякие неприятности. Но я останусь мирно лежать, потому что очень хорошо знаю: если скинуть Хуча, он вернется назад. Причем проделывать это обратное действие, сколько его ни скидывай, мопс будет постоянно, с замечательным упорством. И что получится? Шлеп — прыг, шлеп — прыг, шлеп — прыг, шлеп, прыг… Так мне точно больше не заснуть, не выспаться. Пусть уж лежит на моей спине, стану считать его вес особым видом массажа.

Глаза сомкнулись, меня стало уносить в страну Морфея.

— Дарь Иванна! — заорала Ирка, снова врываясь в спальню.

Я вскочила, Хучик обвалился на пол, потряс головой, сел и, глядя Ирке в лицо, разразился коротким, гневным лаем.

— Что еще? — рявкнула и я.

— Ваня сказал, вам непременно надо ехать!

— Почему?

— Каждый голос важен, вдруг не того выберут… — на полном серьезе заявила домработница.

Я рухнула на кровать, Хучик, сопя, начал разбегаться. Мопс не способен с места вспрыгнуть на ложе хозяйки, ему нужна, так сказать, взлетная полоса.

— Ну, поторопитесь, — не успокаивалась Ирка, — а то опоздаем!

Я села на своем замечательном ортопедическом матрасе… Очень жаль, что большая часть моей жизни прошла на продавленном складном диване, произведенном из сырого поролона в городе Пырловке. Может, имей я в юности возможность приобрести изделие из пружин, конского волоса и латекса, глядишь, и спина бы у меня не походила теперь на старую гребенку с выломанными зубьями. Но, увы, четверть века тому назад в моем кошельке звенела пустота, да и не слышали в СССР про «умные» матрасики. Хорошо хоть, сейчас у меня появилась возможность купить подобное изделие и наслаждаться, вытянувшись на умеренно жесткой поверхности. Очень мне нравится моя кровать, и я совершенно не собиралась покидать ее ради какого-то Картинкина.

— Ирина! — сердито воскликнула я. — Уходи, спать хочу!

— Этак можно демократию просопеть, — решила поспорить домработница. — Придут из-за таких, как вы, к власти всякие, снова колбаса пропадет.

— Послушай, ты на самом деле считаешь, что от твоего голоса зависит итог выборов? — поразилась я.

— Конечно, — пожала плечами Ирка.

Удивляясь степени наивности домработницы, я нырнула под одеяло и прошипела:

— Все. Раньше полудня меня не беспокоить. А еще лучше вообще ко мне не заходить!

Хлопнула дверь, Хучик снова рухнул мне на спину, я вытянулась, обняла подушку, сладко зевнула, закрыла глаза, блаженно вздохнула.., и поняла: сон пропал.