Досье на Крошку Че

— Как здорово, что ты сегодня с нами! Игоречек только что сделал предложение Юляше. Я очень надеялась на подобный исход событий. Юлечка, солнышко, я привыкла к тебе, ты ведь очень часто к нам приходишь! Ах, вот славно! Симочка, ты станешь свидетельницей в ЗАГСе, да? Ох! Ах! Ой! Ай!

Сима с огромным трудом перевела взгляд на Гарика. Рот обманутой любовницы открылся, и.., в этот момент Юлечка воскликнула:

— Да, Симочка, очень прошу, ты должна стать моей подружкой. Я так люблю Игоря, и потом… Гаря, можно скажу?

— Угу, — кивнул жених.

— У нас будет ребенок! Я уже на четвертом месяце!

Все невысказанные слова застряли у Симы в горле. Большие, чистые глаза Юли сияли неприкрытым счастьем, на лице девушки сияла улыбка, а в голосе слышалось такое ликование, что Полунина потеряла способность выражать свои мысли словами. Конечно, Игорь подлец, но Юлечка, глупая девочка, ни о чем не подозревает. Сообщить ей сейчас правду, воскликнуть: «Ну-ка, драгоценная моя, послушай интересную историю…» — совершенно невозможно. Это ведь то же самое, что ударить месячного щенка или отобрать у сироты единственную конфету!

И Сима промолчала. Более того, она нашла в себе силы улыбнуться и тихо произнести:

— Конечно, с удовольствием провожу тебя в ЗАГС.

Юля бросилась на шею к Симе, и той пришлось обнять удачливую соперницу. Невеста Тришкина походила на маленькую девочку, которой подарили вожделенную игрушку, и в сердце Симы неожиданно поселилась жалость.

На следующий день Игорь позвонил любовнице.

— Понимаешь, — глухо завел он, — всего-то один раз и произошло, случайно… Ты мне веришь?

— Ага, — ответила Сима.

— И внезапно ребенок получился.

— Ага.

— Юльке нельзя первый аборт делать, у нее резус отрицательный.

— Ага.

— Если не женюсь, все равно родит.

— Ага, — упорно твердила одно и то же слово Сима.

Что она могла еще сказать? «Не женись на Юле!», «А как же я?», «Люблю тебя больше жизни!», «Что будет со мной?» — любая из этих фраз не изменит статус-кво, Тришкин уже принял решение.

— Мама очень хочет внучку, — продолжал Игорь.

— Ага.

— Юля ей нравится, просто удивительно, как они подружились.

— Ага.

— Нельзя же оставить ребенка без отца!

— Ага.

— Ты будешь свидетельницей?

— Ага.

— Спасибо! — воскликнул Игорь. — Мама считает тебя близким человеком, не надо ее нервировать. Давай останемся приятелями. Лучшими! Навсегда!

— Ага, — машинально ответила Сима.

Вот так она из положения любимой женщины Тришкина перешла в разряд друзей дома. Сыграли свадьбу, на банкете гуляло много народа, половину из которого Сима видела первый и последний раз в жизни — это были родственники со стороны невесты.

* * *

— Не может быть! — перебила я Полунину.

Сима отхлебнула кофе из чашки.

— Что вас так удивило? Сплошь и рядом случается подобное. Для многих людей свадьба — повод собрать всех родичей. На мой взгляд, глупо: ну зачем кормить и поить полузнакомых людей? Но иногда всякие там пятиюродные дяди и тети дарят новобрачным конвертики, расходы окупаются, и даже случается прибыль. Кстати, у Тришкиных так и вышло. Все, словно сговорясь, вручали Игорю деньги, и потом они с Юлькой купили дачу. Лидия Константиновна добавила, наверное, малую толику, но…

— Я не о том! — перебила я Симу. — Мне говорили, что Юля детдомовская, подкидыш!

Полунина вытаращила глаза.

— Вот ерунда! Конечно, особо с ее родителями я знакома не была, видела их всего два раза, на свадьбе и в день, когда Юля погибла… Она в свой день рождения из окна выбросилась…

— Значит, у Юли имелись родители?

— Естественно, пока еще никто сам по себе на свет не появился, — прищурилась Сима.

— Нет, я спрашиваю об ином: новая жена Игоря росла не в детском доме, а с мамой и папой?

— Ну да.

Я старательно пыталась подавить удивление и начать рассуждать. Зачем же тогда Лидия Константиновна рассказывала внучке небылицу про ее маму-подкидыша, про бедную Юлечку, имевшую тяжелое детство и понявшую, что такое семья и родная мама, лишь после бракосочетания с Тришкиным? Хотя… Часто родители жениха и невесты не находят общего языка и после шумной свадьбы предпочитают не общаться друг с другом. Может, Лидия хотела помешать знакомству Кати с другой бабушкой, вот и сказала внучке не правду? Вдруг предки Юли алкоголики или просто малоприятные люди? Но сама-то вторая бабушка, она-то почему не поведала девочке о ее родственниках со стороны мамы?

— Родители Юли очень симпатичные тетечка и дядечка, — продолжала между тем Сима, — мама вроде учительница, а папа врач, точно. Когда Юлю под окном нашли, он тогда к дочери побежал. Вернулся, весь трясется, схватил рюмку, опрокинул и сказал: «Насмерть, шейные позвонки сломала». — «Это ошибка! — закричала Лидия. — Она жива!» — «Нет, — еле слышно ответил Юлин отец, — я же доктор, не раз смерть видел».

— Что же случилось девятого октября? — в нетерпении воскликнула я.

Сима отодвинула пустую чашку.

— Отмечали Юлин день рождения, она была очень веселой. Столько всего наготовила — на столе не умещалось!

* * *