Досье на невесту

Свою собственную дружбу с симпатичным молодым человеком, принятым в компанию на невразумительную должность, она тоже не афишировала, стесняясь разницы в возрасте и возможных слухов среди партнеров по бизнесу. Парень по ее просьбе старательно косил под гея, в связи с чем сплетни и выдумки относительно его личной жизни шли в нужном направлении. Пару раз в неделю Елена Николаевна брала своего «голубого друга» и отбывала на деловые встречи или переговоры.

Супруг, которому она безраздельно доверяла, блюдя интересы фирмы, тем не менее за спиной жены умудрялся проворачивать небольшие сделки, дававшие ему свободу действий, поскольку операции с его кредиткой изначально были под контролем жены, в связи с чем даже покупка недорогого колечка для очередной студенточки превращалась в неразрешимую проблему. Эти же финансовые пируэты давали ему возможность прикрывать тылы при адюльтере.

Властная и требовательная Елена Николаевна совершенно затоптала полностью зависящего от нее мужа, превратив его не просто в подкаблучника, а практически во вмятину на асфальте. Он давно уже не пытался возражать или настаивать на своем даже в тех ситуациях, когда супруга самоутверждалась совершенно по-глупому и озвучивала откровенно немыслимые вещи. Спорить с ней было равносильно намерению плевать против ветра или бодаться с бешеным быком, имея на темечке лишь весьма условные рожки, заботливо выращенные второй половиной. В любом варианте исход очень даже предсказуем. Поэтому Павел Антонович оттягивался по полной программе, попав в общество очередной юной феи, преданно заглядывавшей ему в глаза, ловившей каждое слово и уважительно относившейся к его материальному положению. С этими девочками он добирал то, чего ни при каких условиях не мог получить дома. Они латали его душевные раны и старательно лелеяли его самолюбие, растертое в мелкую пыль Еленой Николаевной.

– Позвольте за вами поухаживать, – Павел Антонович распустил хвост и добавил в голос меда, причем в таком количестве, чтобы он смог затопить последние сомнения девушки в его намерениях.

Но Марина, ранее не имевшая дела с мужчинами его возраста, сильно робела и намеки понимала плохо, тем не менее изо всех сил стараясь заинтересовать собою потрясающего мужика, так удачно зашедшего на огонек. Правда, на огонек он зашел в компании, которая могла распугать даже видавших виды бандитов с большой дороги, но в данный момент он был один и без своей горластой охраны.

Что нравится таким мужчинам, она не знала, но, считая всех, кто перешагнул сорокалетний рубеж, замшелыми старцами, предположила, что он должен быть достаточно консервативным, чтобы запасть на образованную скромницу. Кроме того, пройдя курс молодого бойца, Бульбенко твердо знала: чтобы понравиться мужчине, прежде всего надо его хвалить. В этих случаях лести никогда не бывало мало, даже самой откровенной и неправдоподобной.

Быстро составив приблизительный план действий, она захлопала глазками, изобразила крайнее смущение, потеребив подол и покрутив один из длинных локонов, и тоненько пропела:

– Мне неудобно. Я не одета, как бы…

Насчет «как бы» Павел Антонович мог бы и поспорить, но не стал, ее степень раздетости ему очень даже импонировала, делая девушку более уязвимой и доступной. И отсутствие нижнего белья было здесь совершенно ни при чем. Сарафан такой длины запросто можно было расценивать как майку, поэтому Марина в любом случае могла бы считаться раздетой.

– Ерунда, – уверенно утешил он свою юную спутницу, распахивая перед нею дверцу машины.

– Это ваша? – совершенно искренне ахнула Маринка, осторожно проведя пальчиком по гладкому боку здоровенного черного джипа. – Какая огромная!

– Хм, – Павел Антонович самодовольно напыжился и покровительственно положил резко вспотевшую ладонь на голое Маринкино плечо. – Конечно, моя.

При этом он вложил в свой голос такие немыслимые интонации, что было совершенно не ясно, кого он в данный момент считал своей: матово поблескивающую в свете подбитого и несколько покосившегося фонаря машину или сверкавшую голыми коленками Маринку, ободряюще подхихикивавшую и старательно изображавшую стеснительность.

– Ну что, вы позволите вас подвезти? – Он взял Маринку под локоток и слегка сжал пальцы, чтобы продемонстрировать свое расположение. Она в ответ тихо пискнула и запрыгнула в салон, захлопнув перед носом престарелого Ромео дверцу, едва не прищемив его холеную руку.

«Надо помариновать его, чтобы дошел до кондиции, – соображала она, наблюдая, как кавалер рысью огибает покатый нос своего кабриолета. – Но и не передержать. Надо махать у него перед носом конфеткой, но фантик пока не разворачивать».

Приняв это трудное решение, Бульбенко натянула короткий подол пониже, стиснула колени и растянула декольте ровно настолько, насколько позволяла ткань. Павел Антонович с трудом отвел взгляд от ее розовеющей в сумерках груди и нервно кашлянул.

– Мама, наверное, волнуется, – тоненько протянула Маринка и вздохнула.