Досье на Шерлока Холмса

Затем последовал четырехлетний перерыв, когда не было опубликовано ни одно произведение. Несомненно, в то время Уотсон, после войны и демобилизации, снова занимался расширением своей практики. Но в 1921 году он вернулся к литературным занятиям, и был опубликован «Камень Мазарини». Этот рассказ вышел в Англии и Америке, причем повествование ведется от третьего лица. Однако по сравнению с прежними временами он пишет совсем немного: в следующие два года ему удается публиковать всего по одному рассказу в год. В 1922 году была напечатана «Загадка Торского моста», в 1923-м – «Человек на четвереньках». Уотсон черпал материал из своих обширных записей, часть которых он хранил в старой жестяной коробке для депеш. В какой-то момент он из предосторожности поместил эту коробку в свой банк «Кокс и компания» на Чаринг-Кросс. Возможно, Уотсон сделал это во время войны, когда немецкие цеппелины, совершая налеты на Лондон, бомбили город. Или же событие, которое произошло в 1927 году, незадолго до публикации «Квартирантки под вуалью», подсказало такое решение. Уотсон слишком осторожен, чтобы открыть все факты, но, читая между строк, понимаешь, что была сделана попытка уничтожить кое-что из его наиболее секретных бумаг. Возможно, кто-то проник в дом Уотсона на Квин-Энн-стрит. Уотсон знал, кто это сделал, и с разрешения Холмса начал рассказ «Квартирантка под вуалью» с предостережения. Он пригрозил «некоему политику», что, если эти «возмутительные действия» не прекратятся, «будет предан гласности хорошо известный ему эпизод с маяком и ученым бакланом». И добавил зловеще: «Я знаю, что по крайней мере один читатель меня понял».

Это интригующая история, и хотелось бы, чтобы Уотсон открыл больше подробностей. При отсутствии дальнейших деталей можно лишь предположить, что эти бумаги имели отношение к члену правительства ее величества и их публикация могла вызвать скандал в высших кругах. Правда, можно лишь гадать, какую роль играли в этих событиях маяк и ученый баклан.

«Загадка Торского моста» связана со знакомством с Грейс Данбар, которая, если моя теория верна, стала второй миссис Уотсон. Публикация этого рассказа могла означать, что Холмс смирился с так называемым предательством Уотсона в 1902 или 1903 году. Правда, Уотсон все еще не решается прямо упоминать о своей женитьбе, и читателям так и неизвестно, кем была вторая миссис Уотсон.

1924 год был более продуктивным: опубликовано еще три рассказа: «Вампир в Суссексе», «Три Гарридеба» и «Знатный клиент». Последние два впервые появились в американских журналах «Кольерз уикли» и «Либерти» и были напечатаны в «Стрэнде» только в январе и марте 1925 года.

Хомс по-прежнему не позволял предавать гласности многие отчеты о расследованиях. Правда, его запрет на публикацию в этот период был вызван не столько ненавистью к известности, сколько желанием защитить право некоторых его бывших клиентов на приватность, что Уотсон поясняет в начале «Квартирантки под вуалью». Как он утверждает, в его многочисленных ежегодниках и папках хранились записи и документы, связанные с делами, которые расследовал Холмс. Эти дела касались «скандальных происшествий в общественных и политических кругах поздней викторианской эпохи». Очевидно, Холмс получил много «отчаянных писем» от родственников людей, связанных с этими расследованиями. В этих письмах его умоляли ради фамильной чести не открывать детали этих старых скандалов. Уотсон их успокоил. «При выборе сюжетов для своих записок я по-прежнему руководствуюсь той осмотрительностью и высочайшим понятием о профессиональной чести, которые отличали моего почтенного друга, поэтому ничье доверие не будет обмануто», – несколько высокопарно обещает он.

Именно забота о репутации одного из его бывших клиентов заставила Холмса наложить вето на рассказ о деле «Знатного клиента», которое было снято только в 1925 году, хотя Уотсон умолял о разрешении с 1915 года. Публикация «Человека на четвереньках» была также отложена до 1923 года, когда, через двадцать лет после тех событий, были устранены «определенные препятствия». Скорее всего, это деликатный намек на смерть профессора Пресбери, об эксцентричном поведении которого повествуется в этом рассказе. Но и тогда только желание прекратить «темные слухи», циркулировавшие в университете, в конце концов заставило Холмса разрешить публикацию рассказа. Использование местоимения «мы» в утверждении Уотсона: «И вот мы наконец получили разрешение предать гласности обстоятельства этого дела» определенно указывает не на него и его жену, а на него и его издателей.