Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980

И все же к Стасу я очень нежно отношусь. Несмотря на то, что у него сейчас новая семья, мы перезваниваемся, у нас и сейчас прекрасные отношения. (С. Намин познакомился со своей третьей женой в 1987 году, в этом браке у него родилось двое сыновей — Роман и Артем. — Ф. Р.) Я до сих пор ношу его обручальное кольцо с надписью «Я тебя люблю». В свое время это кольцо Стае заказал для меня специально в Армении.

Он очень многое мне дал. Он открыл для меня совершенно другой мир: новую музыку, новых людей, благодаря ему я прочитала те книжки, о которых и не подозревала, увидела те фильмы, посмотреть которые мне бы и в голову не пришло…»

Сегодня Сенчина очень редко появляется на экранах телевизоров с новыми песнями. В основном, если показывают ее выступления, то это записи прошлых лег, где звучат старые шлягеры: «Любовь и разлука», «Белой акации гроздья душистые», «Нежность», «Камушки» и др. Но это не значит, что певица совсем забросила эстраду. Сольных концертов у нее теперь действительно очень мало, но они есть. В конце 1997 года такой концерт состоялся в зале «Октябрьский». Ее снимали для телевидения в передачах «Музыкальный ринг» и «Пока все дома». По словам певицы: «Я бегаю, прыгаю, занимаюсь спортом, плаваю в речке и никаких шикарных бассейнов мне не надо. И нахожусь в самом прекрасном возрасте, который только существует».

В заключение можно добавить, что живет Сенчина не одна — рядом с ней друг и помощник Владимир Петрович, он работает строителем. Строит красивые дома. А сын певицы от первого брака — Вячеслав, закончив Ленинградский университет, уехал в Америку. Занимается там компьютерами.

1975

Михаил БОЯРСКИЙ

M. Боярский родился 26 декабря 1949 года в Ленинграде в актерской семье. Его отец и мать — Сергей Боярский и Екатерина Милентьева — работали в труппе Театра имени В. Ф. Комиссаржевской.

Детство и юность М. Боярского прошли во дворе дома на Гончарной улице. «Поначалу во дворе никто из мальчишек со мной не играл, — рассказывает М. Боярский, — мне были интересны дочки-матери, а ребята предпочитали войну и партизан. Им потом я перестал быть образцовым ребенком. Первую свою сигарету попробовал еще в четыре года: папа побежал на работу, бросил папиросу в пепельницу, но не погасил ее. Я подошел и попытался не столько покурить, сколько поизображать отца. Мама с бабушкой стали смеяться, но вот когда вечером пришел отец, им было не до смеха: обеим крупно досталось…

А однажды я совершил во дворе свой самый хулиганский поступок. Зимой у нас вывешивались детские рейтузы, которые быстро замерзали. Я нашел где-то пилку и с гигантским трудом выпилил у всех рейтуз те места, которые закрывали детородные органы. Матери пострадавших пацанов пришли к нам домой и требовали, чтобы меня отвели к хорошему специалисту — авось хоть что-то поможет…»

Будучи сами актерами, родители Боярского, однако, не хотели, чтобы сын пошел по их стопам. Они мечтали видеть Мишу музыкантом и поэтому отдали его в музыкальную школу при консерватории по классу фортепьяно. До пятого класса сын учился нормально, однако затем его стало интересовать все что угодно, но только не классическая музыка.

М. Боярский вспоминает: «Я поменялся совершенно — стал обращать внимание на то, кто как одевается, посмотрел «Брак по-итальянски» — так там вообще Софи Лорен за ляжку хватают… Какая уж тут учеба? Потом начал шляться по дворам, а там совсем другая атмосфера: если школа — институт благородных девиц, то во дворах компании были страшные, мат-перемат, ножи, наколки, проститутки — совсем другой мир. Оказалось, надо быть сильным, иметь деньги, уметь драться…

В школе мы сделали из туалета курительную комнату: закрыли все отверстия фанерой, наставили стульев, играли в карты. Мальчишек гоняли — это был настоящий мужской клуб… Никаких санкций за столь недостойное поведение не было: в восьмом классе педагог разрешила нам курить, не выходя из-за парт, — во время сочинения по «Войне и миру»: у нас было два урока подряд, и учительница сказала: «Я знаю, что вы курите, так что можете делать это здесь — чтобы не терять времени даром». Естественно, всю первую половину сочинения мы просто прокуририли — еще бы!.. В то время мы запросто могли попросить у педагога сигарету, и он угощал — да хоть пей, но дело разумей. Так и получалось: если сидишь куришь — значит, взрослый, следовательно, было просто стыдно не знать урока или какого-то произведения…»

Мечта родителей Михаила так и не осуществилась — после окончания школы он решил пойти не в консерваторию, а в Институт театра, музыки и кинематографии. Причем пошел туда по одной простой причине — ему казалось, что актерский труд самый легкий. Еще бы, выучил текст — и все! Родители не стали возражать против этого выбора сына, но сразу предупредили, что никакой помощи при поступлении они ему оказывать не будут. Но помощи никакой и не понадобилось — Боярский поступил в институт сам, причем с первого же раза.