Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

Считается, что последние слова в какой-то степени определяют характер человека. Говорят, что один прусский король, когда над ним священник читал «Нагим отойдешь ты в мир иной», открыл глаза и сказал: «Не нагим, а в мундире». И умер. А последняя фраза папы была: «Что же вы, дети, спать не идете?» Он был поразительно мужественным, никого не мучил, потом мы нашли его записку: «Как бы умереть, не кокетничая».

А мама была тихая женщина, всего боялась. Когда отец умер, оказалось, что у него было два паспорта. Один он «потерял», и его дружок, начальник милиции, выправил ему второй паспорт. А потом первый паспорт я нашел, но никогда маме не показывал, потому что там губной помадой было написано: «Юра, я тебя люблю».

В память об умершем отце Герман в конце 60-х задумал снять фильм по одному из его произведений. В конце концов выбрал его военную прозу. В те годы многие режиссеры обратились к событиям Великой Отечественной войны, однако подавляющее большинство из них придерживались канонической точки зрения на эти события, явно их приукрашивали. Эталоном такого кинематографа стала эпопея Ю. Озерова «Освобождение», которая начала сниматься в 1968 году. И вот, как бы в пику такого рода фильмам, Герман решил снять нечто иное, непохожее на все, что прежде снимались о войне. В качестве помощника в этом деле он взял известного сценариста Эдуарда Володарского.

Вспоминает Э. Володарский: «Герман прочитал мой сценарий «Долги наши». А сценарий этот, как все запрещенное, разошелся по многим студиям. Я прочитал книжку его отца и пришел в ужас — повесть халтурная: КГБ, какая-то разведшкола, шпионы. Думаю, что делать? Я никогда таких вещей не писал, не касался их и очень боялся. Приезжает Герман. Мы встретились в кабаке на Маяковской, там коньяк разливали из автоматов. Лешка не пил — он уже тогда этим отличался. Я не знал, как ему это сказать, потому что уже побывал у него в доме и видел, какое там почитание отца. А я возьми и ляпни: мол, повесть дерьмо. У него на лице ни один мускул не дрогнул: «Я знаю, повесть плохая, там все надо переделать». И примерно за месяц я написал сценарий. Фактически все придумал заново. И както дело счастливо поначалу пошло. В Госкино утвердили — картина называлась не «Проверка на дорогах», а «Операция «С Новым годом!»

На главные роли в картину Герман пригласил замечательных актеров: Ролана Быкова, Анатолия Солоницына, Олега Борисова. Роль раскаявшегося полицая Лазарева первоначально предназначалась для Владимира Высоцкого, однако затем его кандидатура по каким-то причинам отпала и на роль был утвержден Владимир Заманский. Стоит отметить, что Заманский некогда прошел через горнило сталинских лагерей. Вот эпизод из его биографии.

В 1944 году Заманский попал на фронт, а войну закончил в Пруссии. Однако демобилизации так и не дождался. На седьмом году службы он попал под трибунал: вместе с сослуживцами, по молодости, решил проучить новичка-офицера. В итоге всех зачинщиков осудили. Заманского отправили сначала в лагерь, затем перевели в Москву, где он работал на строительстве ряда объектов: МГУ, дома на проспекте Вернадского и в Черемушках. В 1953 году Заманский попал под бериевскую амнистию.

Фильм «Операция «С Новым годом!» («Проверка на дорогах») снимался около полугода (натурные съемки проводились под Калинином) и был закончен в 1970 году. Однако на экраны тогда он так и не вышел. Комиссия Госкино, которая принимала фильм, усмотрела в нем апологетику предательства. Один из руководителей Госкино так объяснял Герману невозможность выхода фильма на экран: «У народа существуют иллюзии. Существует свое представление о войне, о партизанах, о тыле. А что показано у вас? Возможно, и были такие партизаны, но зачем же показывать это людям? Зачем разрушать иллюзии?..»

Однако недовольные фильмом были не только в Госкино. Фильм очень не понравился и членам Политбюро. В частности, руководителю Белоруссии Кириллу Мазурову. Тот заявил: «Интересно, есть ли партийное руководство в нашем кинематографе? Если есть, то почему оно дает «добро» на создание таких картин?»

В конце концов фильм признали «антисоветской стряпней» и приговорили к забвению — отправили «на полку» (хорошо хотя бы то, что не уничтожили). Германа же, снявшего такое кино, попросту уволили с «Ленфильма», а директора студии сняли с должности: мол, недоглядел. Многие из тех, кто совсем недавно ходил к Герману в гостй и набивался в друзья, теперь в его доме на Марсовом поле не появлялись. Германа поддерживали лишь мать да жена Светлана Кармалита. О ней стоит рассказать особо.