Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

Однако первые полтора часа (фильм идет 2 часа 20 минут) иностранцы не понимают ничего. Герман в отличие от режиссеров из Голливуда не помогает публике объяснениями и даже не говорит, в какое именно время происходят события. Что-то типа потока сознания или бреда. Сотни персонажей, каждый из которых появляется лишь на миг и произносит странную фразу. Такие же странные полутемные комнаты и коридоры, заполненные непонятными предметами.

После просмотра, когда начинаешь анализировать увиденное, концы сходятся с концами. Жуткая сцена изнасилования и вовсе снята так, как не снимал никто и никогда: становится ясно, что Герман на голову выше большинства знаменитых режиссеров современности. Но чтобы это оценить, зрителям необходимо прилагать усилия, на которые большинство не способно…»

«Известия», 23 мая, В. Кичин: «Рукоделию каннского репертуара Герман противопоставил фильм резко мужской и мужественный, и он здесь смотрится, как Шекспир на фоне оперетт.

Критика отнеслась к фильму крайне сурово. «Какофония образов», — пишет о фильме журнал «Вэрайети». В рейтинге журнала «Ля фильм Франсе» критики дружно выставили самые низкие оценки. В рейтинге журнала «Скрин Интернэшнл» высший балл поставила только критик из Финляндии, по «паре» влепили Канада и Франция, по «колу» — Бельгия и Греция. Италия, Испания, Англия и США картину вовсе проигнорировали, что свидетельствует об отсутствии интереса не только к Герману, но и к русской кинематографии в ее нынешнем состоянии; нарушив традицию фестиваля, большинство изданий вышли без рецензий на конкурсный фильм…»

Фильм Германа не получил в Каннах ничего, разве что утешительную реплику президента фестиваля: «Герман опережает кинематограф на пять лет, это станет классикой». Однако сам Герман к своей неудаче отнесся на удивление спокойно. В одном из интервью он сказал:

«Я понимал, что мы «пролетим» — и одновременно не понимал. Шесть лет назад я был членом жюри Каннского фестиваля и приблизительно знал, что требуется. Кинематографу прежде всего требуется праздник. Без этого продавать и покупать картины довольно трудно. И Канны — замечательный, прекрасно организованный праздник с красной лестницей, кинозвездами, морем, вертолетами, которые возят по небу названия фильмов… Шоу — и кинорынок. Наша тяжелая, трудная картина не просто плохо вписывалась во все это — она вызывала отторжение. После просмотра от меня отворачивались даже те, кто прежде любил. Когда-то про «Лапшина» мне говорили: «Дико сложно, но здорово». Сегодня та картина кажется простой, как репа. В «Хрусталеве» — принципиально другой язык. Другой даже по отношению к нашим прошлым фильмам.

История, рассказанная в «Хрусталеве», вся — на наших знаках. И оказалось, в мире про нас просто ничего не знают. Не знают, что у нас был (и есть) антисемитизм, что были процессы врачей, что множество людей уничтожили уже после войны. Мы про них знаем все, а они про нас — нет…

Но самое поразительное: в Каннах я слышал те же самые слова и советы, которые слышу всю жизнь: «Непонятно», «Надо прояснить!» Сделать это проще простого, но кино — не «Макдоналдс», оно рассчитано на напряжение, на то, что с тобой что-то в зале должно произойти…

И все же я Каннскому фестивалю безумно благодарен. Если б мы туда не поехали, я б никогда не закончил эту картину. Теперь я хоть спать могу без снотворного…»

Между тем холодный прием на Каннском фестивале, устроенный «Хрусталеву», лишь подогрел интерес к картине в России. Однако прошло уже более полугода, а российская премьера «Хрусталева» до сих пор не состоялась. Почему?

На изготовление русской копии фильма долго не находилось средств. Свою помощь в этом деле предложил Марк Рудинштейн, но при этом он выдвигал условие широкого проката картины в больших кинозалах. Герман отказался, так как считал, что его фильм для массового зрителя не предназначен. Наконец необходимые деньги (18 тысяч долларов) нашлись у Никиты Михалкова. Но процесс печати столкнулся с объективными трудностями — оказался испорчен негатив фильма, устарели звук и изображение. Чтобы все это исправить, нужно время. Вероятнее всего, фильм «Хрусталев, машину!» выйдет на российский экран в 1999 году.

Параллельно с работой по восстановлению «Хрусталева» Герман собирается приступить к съемкам нового фильма. В основу его положен известный роман братьев Стругацких «Трудно быть богом». Сценарий фильма написан давно, еще лет 30 назад (Герман собирался с ним дебютировать в кинематографе). В 1986 году права на постановку были проданы студии «Дефа» (ГДР), где режиссер Питер Фляйшман снял фильм с уклоном в приключенческий жанр. Герману фильм не понравился. Теперь у него появилась прекрасная возможность снять свою собственную версию. По первоначальным прогнозам, картина будет завершена к апрелю 2000 года. Ну что ж, будем ждать…