Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. За кулисами шоу-бизнеса

За короткий период «Самоцветы» стали одним из самых популярных вокально-инструментальных ансамблей в стране. Нет смысла перечислять все хиты этого коллектива, поэтому ограничусь самыми известными: «Не надо печалиться», «Мой адрес — Советский Союз», «Как прекрасен этот мир», «Школьный вальс», «У деревни Крюково», «Верба», «Добрые приметы», «За того парня». Однако в 1975 году в ансамбле возник конфликт. «Это была какая-то глупость! — вспоминает И. Шачнева. — Молодые мы были, хотелось петь другие песни, на английском языке. Хотя кому это было нужно в Союзе в те годы? Валя Дьяконов как-то опоздал на концерт, его поругали, мы встали в позу. На нас смотрели как на идиотов: как можно бросить самый раскрученный коллектив Советского Союза, когда есть все: программа, успех, гастроли? Но вот такие мелочи тогда казались нам серьезной причиной. В общем, мы ушли и назвались ансамблем «Пламя». Вернее, мы-то остались в прежнем составе, только без Маликова…»

При таких обстоятельствах в 1975 году Маликов и пригласил в свой коллектив чету Пресняковых. Не принять его предложение было бы равносильно сумасшествию, и те переехали в Москву. Так как им приходилось снимать квартиры да еще находиться в долгих отлучках на гастролях, маленького Володю они решили пока оставить на попечении бабушки в Свердловске.

В отсутствие родителей Володя учился в знаменитом свердловском интернате, откуда вышла масса известных музыкантов, в том числе и его отец. Однако через два года из интерната его выперли за плохое поведение, и родители забрали его к себе в Москву. Здесь его отдали в хоровое училище имени Свешникова, при котором был интернат. Как вспоминает Пресняков-старший, они пришли с сыном в училище среди лета, когда экзамены в нем закончились. Однако им повезло: они застали директора, и тот решил послушать мальчика. Усадил его за пианино и попросил спеть. А тот уже с четырех лет сочинял музыку, сносно играл на ударных, на гитаре, на фортепьяно. Короче, он сыграл директору все, что умел, тому это понравилось, и он зачислил Преснякова в училище.

Вспоминает В. Пресняков-старший: «У нас в ту пору довольно часто случались стычки. В основном из-за школы. То Вовка на уроке что-нибудь учудит, то просто неделями на занятия не ходит. Нас с матерью постоянно вызывали учителя для проработок. Я, как мог, пытался принимать меры. Сын обещал исправиться. Но ведь не проследишь: с утра он брал портфель и уходил как бы в школу, а на самом деле слонялся незнамо где. В конце концов тайное становилось явным, и мне по новой приходилось браться за душеспасительные беседы. Я по-разному пробовал — и увещевал, и орал… Пока однажды меня не пронзила мысль о том, что я сам в Вовкины годы был ничуть не лучше. Я вспомнил, как люто ненавидел родителей за то, что они мне нотации читали, наказывать пытались, унижали морально. Я вдруг живо представил, что и мой сын через силу выслушивает меня, зубами скрипит и думает, внутренне матерясь: «Мудак ты старый!»

Так мне от этой мысли поплохело, что я зарекся на будущее подобными методами сына воспитывать. Вместо этого я другую тактику избрал: стал говорить прямо противоположное тому, к чему раньше призывал. Неохота Володе в школу идти, он ищет повод, чтобы сачкануть, я ему и подыгрываю: «Правильно, отдыхай, на кой ляд тебе эти уроки сдались?» Вова понимал, что я его раскусил, дальше прикидываться больным не имело смысла, поэтому он быстро собирался и уходил в школу…»

Как и большинству детей артистов, Преснякову-младшему с детства была уготована цыганская жизнь. Примерно лет с четырех родители стали брать его с собой на гастроли, и что такое кочевая жизнь, он знал не понаслышке. По его же словам: «Я дружил с музыкантами ансамбля, в котором играли отец и мать. По сути, у меня почти нет настоящих друзей детства. Точнее, мне их заменили взрослые…»

Между тем эти взрослые связи играли двоякую роль в воспитании Преснякова: с одной стороны, они положительно сказывались на его характере — воспитывали в нем самостоятельность, твердость, с другой стороны, рано приобщили к изнанке жизни. В возрасте 13–14 лет Пресняков-младший стал курить, причем, зная, что его родителям это не понравится, делал это тайком, в общежитском туалете. Но однажды отец шел мимо, заметил клубы дыма из-под двери и сразу догадался, кто это так усиленно там «смолит». Он заставил сына открыть дверь, вытащил его в коридор и дал увесистого пинка. Кстати, впервые в жизни. Однако сына это возмутило настолько, что он обиделся и ушел, хлопнув дверью. После этого он более двух суток не появлялся дома, ночуя где-то у друзей.

В эти же годы с Пресняковым-младшим произошла еще одна, более неприятная, история. В 1982 году он отправился на гастроли с популярной тогда хард-роковой группой «Круиз» (в ее репертуаре были песни, написанные им: «Средний человек», «Гонка», «Один красив, другой умен») и подхватил мужскую болезнь, в просторечии именуемую «насморком». Вот как вспоминает об этом Пресняков-старший: